Андрей Морголь - Арсенал Эволюции II. Путь Шамана.

— Это ещё зачем? — недоумевал кудесник.

— Мне нужна его шерсть!

— Растопчи тебя черти, пришелец, — занервничал колдун. — Твои прихоти могут стоить нам жизни!

Но Торрис, неловко пятясь, всё-таки развеял изначальное заклинание и начал плести чары по-новому, хотя грозный хищник мерно приближался, раскачиваясь из стороны в сторону, и в любой момент готов был сорваться с места на мелкого, назойливого человечка.

Медведь ринулся на чародея одновременно с тем, как тот выпустил заряд. Громадная туша хищника и бесформенное зелёное облако столкнулись в полёте, а сам колдун с визгом отчаяния откатился в сторону. Окутанный в массу болотного цвета, зверь с грохотом приземлился туда, где только что пребывал чародей, да так и остался лежать без движения. Когда зеленоватое облако заклинания потускнело и развеялось, путники обступили бездыханное тело громадного белого медведя. Зверь не шевелился.

— Готов? — с опаской поинтересовался Нес.

— Пока нет. Посолишь, поперчишь, пожаришь — и будет готов, — хмыкнул колдун.

— Съедобный? — Сашка осторожно приподнял на носке стопы лапу медведя.

Конечность безвольно шлёпнулась обратно

— Ещё какой! — выпучил глаза паренёк, склоняясь над тушей и одновременно извлекая свой кинжал.

— Погоди, — остановил его Шаман. — Пока не трогай. Шерсть я сниму сам. Сходи пока, раздобудь мне соли. Горстей десять. Срочно.

— Ого! — присвистнул Нес. — Что же ты собрался делать?

— Маскировку.

— Из него, что ли? Здорово! Так я побежал за солью! — обрадовался паренёк и сорвался с места, однако тут же застопорился. — Только… ты говорил, за нами кто-то следит и велел не ходить по одному.

— Действительно, — Шаман помассировал виски, что-то припоминая, и обратился к чародею, — Торрис, будь добр, сопроводи парня. Его в одиночку нельзя отпускать даже за угол.

Сашка хотел добавить, что не посылает с полянцем Ялку, потому что вдвоём без Мары шансов хорошенько вляпаться в приключения у них вдвое больше, но решил промолчать. Колдун с пониманием отнёсся к просьбе и не стал возражать. Вскоре парнишка с кудесником удалились на поиски соли. Землянин остался с Ялкой наедине, отчего чувствовал себя немного неловко.

— Что ты будешь с ним делать? — первой начала разговор девушка, сидя рядом с тушей медведя и поглаживая его белоснежную пушистую шерсть.

— Сниму шкуру, выдублю по мере возможностей и под её покровом прогуляюсь по деревушке волотов, — Сашка с видимой лёгкостью перевернул тело медведя на спину и распростёр его лапы в стороны.

— Ты и шкуры обрабатывать умеешь?

— Чисто теоретически. Но маскировка нужна позарез. Без неё туда соваться — что лезть головой в медвежий капкан.

— Небось, лазил? — не сдержала очередного укола девушка.

Шаман пропустил замечание мимо ушей и склонился над телом хищника. Землянин приложил остриё сабли к верхнему концу грудины медведя, ладонью надавил на тупую грань клинка и резкими, чёткими движениями начал разрезать кожу зверя на груди, переходя вниз, на живот. Сделав ещё несколько надрезов от краёв, Сашка принялся сдирать шкуру. Благодаря богатырской силушке Шамана, процесс не занял много времени — уже через минут двадцать одёжка полярного зверя лежала отдельно мездрой кверху.

— Может, пока я тут буду возиться со шкурой, займёшься мясцом? — предложил Сашка Ялке, и добавил: — Если умеешь, конечно.

Дочь нордунгов от возмущения смогла только громко фыркнуть. Девушка извлекла из голенища сапога свой кинжал и споро взялась за дело. Закипела работа.

Сам Сашка принялся скоблить лезвием внутреннюю сторону шкуры, стараясь удалить остатки мяса и жира, и краем глаза с удовольствием поглядывал за ловкими движениями спутницы. Можно было бесконечно смотреть на её талию и спину, когда она в очередной раз нагибалась отрезать полоску мяса, на замысловатые позы, которые она принимала, чтобы достать из неудобных мест самые лакомые кусочки, на её изящные локоны, которые девушка всё время плавными взмахами откидывала назад. Бывало, землянин так засматривался, что и не замечал, как встречался с ней взглядами. В таких случаях Сашка смущённо улыбался и опускал глаза.

Через час, покончив с очисткой, Шаман вытащил шерсть на улицу и бросил в снег, чтобы остывала. На морозе и сохранность лучше — сырая шерсть не успеет разложиться, если северянин с Торрисом вдруг задержатся. Но посыльные вернулись довольно скоро, ещё до заката. Нес тянул на плечах доверху забитый солью мешок и тяжело пыхтел.