Михаил Михеев - Наследники исчезнувших империй

Кастилия относилась как раз к тем планетам, которые были захвачены имперцами в первые дни войны. Точнее, в первый же день войны ее блокировал флот Четвертой империи, уничтожив силы планетарной обороны. Оборону вела эскадра в составе пяти несерьезных эсминцев типа «Буффало», снятых с вооружения флота еще за двадцать лет до этого и оставшихся только в таких вот никому не нужных дырах, и трех откровенно неудачных эсминцев типа «Минотавр», кораблей более новых, но, пожалуй, с точки зрения боевых возможностей еще худших. Тем не менее эскадра в отчаянном рывке сумела дотянуться до имперского линкора, попутно завалив три имперских миноносца, попытавшихся хоть как-то прикрыть флагмана. После этого, правда, имперские корабли разнесли эсминцы в мелкие брызги, что было, в общем-то, ожидаемо, но никто не осмелился бы сказать, что их экипажи не выполнили свой долг.

Впрочем, долг долгом, а на конечный результат отчаянная атака эсминцев повлияла мало. Точнее, совсем не повлияла — имперские корабли все равно смогли блокировать планету, что и неудивительно, учитывая их колоссальный численный перевес. Через трое суток подошли транспортные корабли, высадившие десант, фактически без боя занявший планету. Фактически — это потому, что в некоторых местах все же пришлось малость пострелять. Хотя на планете и не было гарнизона, но полицейские силы были, а учитывая, что планета была не самой спокойной и законопослушной, то полицейские опорные пункты представляли собой настоящие железобетонные форты с крупнокалиберными пулеметами и гарнизонами до батальона. Однако против танков все это не плясало, и результат был закономерен. Да и, положа руку на сердце, не слишком-то жаждали полицейские воевать, так что сопротивление носило, в общем-то, случайный и эпизодический характер и быстро потухло, как только защитники убедились в решительности имперцев и отсутствии в обозримой перспективе хоть какой-нибудь помощи.

К чести завоевателей, они не устраивали особых репрессий или массового геноцида. Даже преступников из тюрем не выпустили, только пересмотрели их сроки в соответствии со своим уголовным кодексом. Некоторые, кстати, в результате вышли на свободу на несколько лет раньше. Некоторым, правда, не повезло — к примеру, в империи не было понятия «пожизненное заключение». А вот смертная казнь была, и никаких мораториев по случаю перманентного военного времени не предусматривалось. А в остальном все было довольно буднично. Имперцы попросту сменили администрацию, привезя своих чиновников, тех, кто пытался сопротивляться, живенько определили в трудовые лагеря строгого режима и оставили на планете небольшой гарнизон. Промышленность Кастилии их не особенно интересовала — колония на планете была молодой, и то, что было построено, ориентировалось исключительно на внутренние нужды. Человеческий ресурс на планете со всего-то пятимиллионным населением тоже не представлял ни интереса, ни опасности. Да и природные ресурсы были как везде, то есть их хватало, но ничего особо выдающегося не наблюдалось. Соответственно этому имперцы и поступили, не слишком напрягаясь, но сохраняя над планетой контроль. Словом, классическое «нехай буде — чай, не сгниет».

Народ малость покряхтел вначале, но, обнаружив, что все фактически идет по-старому, не стал уходить в леса и партизанить, а смирился. Ну а в самом деле — как работали люди, так и работают. Деньги как платили — так и платят, даже пенсии сохранились. В магазинах как был выбор только из местных продуктов — так и остался. Чиновники как сидели — так и сидят, разве что взятки меньше берут, потому что в империи с этим строго, и посадить, и даже расстрелять могут запросто. Ну и, для полноты чувств, полицию оставили фактически в неприкосновенности, заменив опять же офицеров, но и только. Словом, жить можно, и люди, естественно, стали жить. Вот тогда и случился маленький инцидент, имеющий чуть позже большие последствия.

В то утро Игорь Решетников проснулся раньше обычного. Такое с ним иногда случалось, чаще всего к смене погоды — спину начинало ломить, она моментально затекала от любой, даже вроде бы самой удобной позы, и оставалось только просыпаться и, скрипя зубами, мучительно ее разминать. Можно было еще болеутоляющие таблетки выпить, но их Решетников не употреблял принципиально. А справившись с болью, он обратно в постель не ложился — спать ему уже не хотелось. Оставалось только гадать, проклинать эту боль, а заодно и ее причину, или радоваться им, тем более что в случившемся Игорь был совершенно не виноват.