Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных

Продолжая целиться в Томского, полуликая слегка повернула голову.

– Годзилловна, ты как? Очухалась?

– Очухалась.

– Сильно он тебя приложил?

– Случалось и посильнее. Ниче. Я лично отрежу ему яйца.

– Хи-хи-хи. Если Мамочка разрешит.

Томскому очень хотелось увидеть носительницу такого отчества, и мечта его сбылась. Годзилловна с кряхтением встала. В одной руке она держала дробовик с обшарпанным прикладом, другой потирала ушибленный живот. Ростом под два метра, с широченными плечами, наголо бритая, она очень напоминала мужчину. Единственным, что выдавало пол Годзилловны, были груди, небрежно прикрытые мешком с прорезью для головы. Второй мешок был обмотан вокруг бедер и закреплен куском провода в черной изоляции. На толстых, кривых, мускулистых ногах, как и у подруги-лилипутки, не было обуви. Ее заменяла корка спекшейся грязи.

Годзилловна наклонилась к Томскому. Разинула в ухмылке щербатый рот.

– Мамочка разрешит. Уж ты мне поверь, мужичок в противогазике.

Теперь Толик мог в подробностях рассмотреть и лицо Годзилловны. Мужеподобное. Приплюснутый боксерский нос, отвислые щеки. Тонкие, чуть синеватые губы с пирсингом в виде шарика на нижней. Голову свою эта пародия на женщину брила даже не тупым лезвием, а, скорее всего, ножом. Иначе откуда столько порезов?

Главные детали облика Годзилловны Томский рассмотрел последними. У великанши напрочь отсутствовали уши, а змеиный, немигающий взгляд объяснялся отсутствием век. Тоже мутантка.

– Томский! Томский!

На этот раз Толика звал не Вездеход. Видать, группа разделилась для поисков.

– Томский – это ты? Хи-хи-хи. Только не говори, кивни.

Анатолий кивнул.

– Это твои дружки? – поинтересовалась теперь уже Годзилловна.

– Да, тетка. Это мои дружки. Сейчас они будут тут и… Я здесь, ребята!

Удар приклада дробовика пришелся Анатолию в лоб и опрокинул его на спину. Толик помотал головой, чтобы быстрее прийти в себя. Почувствовал, как с него снимают противогаз, а в рот суют кляп из какой-то на диво вонючей тряпки.

– А он, хи-хи-хи, без своего намордника не сдохнет? Мамочка заругает.

– До дома дотянет. А там ему все равно подыхать.

Годзилловна вцепилась своей ручищей Томскому в плечо, подняла его на ноги и ударила прикладом дробовика между лопаток.

– Пошел. Шибче, мужичок!

Томского вели вдоль черной реки, которая постепенно сужалась, пока не превратилась в тонкий ручеек. Перебравшись через несколько груд мусора, Толик увидел зияющий в асфальте темный провал диаметром метра в три. Черный ручеек исчезал в нем. Жижа проела в земле дыру.

– Вот мы и дома. Хи-хи-хи. Спускайся осторожно. Не вздумай бесово молоко руками лапать. Без пальцев останешься. Хи-хи-хи.

«Бесово молоко. Меткое название. Руки… Пальцы…»

Решение было принято мгновенно. Сейчас или никогда!

Томский прыгнул на Годзилловну, по пути сбил полуликую. Великанша была начеку и встретила атаку Анатолия своим излюбленными приемом. Толику удалось уберечь голову. Получив прикладом в плечо, он рухнул на колени. Годзилловна добавила ослушнику ногой в подбородок, а когда Толик упал, поставила пахнущую плесенью ногу ему на грудь.

– Не хочешь в яму?

– М-м-м!

– Никто не хочет. Только тебя, мужичок, никто и не спрашивает.

Великанша забросила карабин на плечо, сгребла Толика в охапку, поднесла к провалу и без церемоний швырнула вниз. Томский упал спиной на камни. Было больно. Но если бы не кляп во рту он обязательно расхохотался бы. Пара-тройка синяков с лихвой окупали то, что он сейчас сделал.

Анатолий собирался вытащить изо рта кляп, но не успел – на грудь ему приземлилась мутанташа-недоросток. Потом послышалось кряхтение спускавшейся Годзилловны.

– Подъем, мужичок, чего разлегся?

Толик встал. Сделал пару шагов и тут же ударился больным плечом о какой-то выступ.

– М-м-м…

– Чья бы корова мычала. Хи-хи-хи.

Томский почувствовал, как на его запястье сомкнулась ручонка Полуликой. Мутантки, в отличие от него, прекрасно ориентировались в кромешной темноте.

Пленника вели каким-то коридором. Довольно высоким, поскольку приложиться лбом о препятствие ни разу не довелось.

– Теперь стоять! Хи-хи-хи.

Тяжелые шаги Годзилловны послышались где-то впереди. Раздался скрежет.

Дверь? Не похоже.

Томский, наконец, увидел свет. Красный, подрагивающий. Такой, наверное, бывает в аду. Неужели его угораздило попасть в секту мутантов-сатанистов? Или это новые амазонки? С учетом того, что у них воюют женщины – вполне.