Андрей Левицкий - Я - сталкер. Рождение Зоны

На этот раз Картограф не стал «переносить» меня из места в место, а повел тайной тропой. Мы вроде как двигались по Зоне, я даже ощущал неподалеку аномалии и видел мутантов, но пейзаж менялся слишком быстро: ступаешь на траву – оказываешься по колено в прозрачном мелком ручье, только что над головой свистели иголками сосны, и вот уже шелестят ивы…

Очередной раз шагнув, я очутился на знакомой поляне, где был погребен телепорт.

– Мы можем выйти отсюда в разные точки моего родного мира, – пояснил Картограф, – попробуем перенестись поближе к твоим друзьям.

Хлынули запахи леса, защебетали птицы, и я только сейчас понял, как мне повезло родиться в этом богатом мире.

Вместе с Картографом мы направились к огромной сосне, стоящей особняком. Картограф вынул из рюкзака саперную лопатку и принялся копать между корнями дерева. Спустя пять минут он вытащил из ямы и вскрыл черный пакет, обмотанный изолентой. Там был генератор, такой, каким я видел его на распечатке: продолговатый черно-белый прибор. Вспомнился еще советский, жутко ревущий пылесос «ракета»: и размером, и формой генератор его очень напоминал.

– Оно, – кивнул я и невольно улыбнулся.

Картограф снова замотал его пленкой, положил в черный мусорный пакет, обвязал скотчем.

– Помоги-ка, он весит, как два аккумулятора.

Вместе мы засунули генератор в рюкзак Картографа, он активировал целых две «облегчалки» и без труда зашагал в середину поляны. Мы встали на стальной круг лифта, для маскировки присыпанный уже высохшей травой, и спустились в телепорт. Как только сошли с платформы, я спросил, провожая взглядом поршень, вытолкнувший лифт вверх:

– А как его назад вызвать? Мы в прошлый раз так и не догадались.

– Очень просто, – Картограф коснулся стального поршня, и лифт опустился, затем снова поднялся.

– Будь у нас больше времени, разобрались бы. Еще один вопрос: как мы проберемся на заставу, когда там трехметровая стена и охранники?

– Под землей, – ответил Картограф. – Я изучил ходы-выходы.

Мой спутник надавил на панель в стене, и из куполообразного помещения мы вышли в коридор с множеством дверей. В прошлый раз я правильно предположил: они ведут в другие миры.

Пока я разглядывал таблички, Картограф водрузил Зерно, то есть, преобразователь, на подставку. Телепорт вздохнул и засвистел, будто оживая.

– У вас сейчас ниже нуля, надо бы утеплиться.

– Так и сделаем, – Картограф толкнул стену – она отошла в сторону – и вывалился ворох отсыревших вещей. Тут были и камуфляж, и ватники, и сапоги. Я взял шапку-ушанку с красной звездой: как-никак на подвиг идем, пусть знают русских! Надел шерстяные варежки.

Меня грело теплосберегающее белье, а Картографу пришлось основательно утеплиться и под камуфляж надеть тонкий ватник. Пока он облачался, я проверил рюкзак: контейнер с артами на месте, «миелофон» жив, остальные расплющило в тоннеле. Гаусс-винтовку, отобранную у мертвого конвойного, – через плечо… Вот так, готово.

Засвистела, отодвигаясь, дверь с изображением человечка, и закрылась, едва мы переступили порог. Изолятор тут был попросторней того, что я видел в мире Картографа. Нажав красную кнопку на двери напротив, он щелкнул по серебристой стене, и она превратилась в монитор, светящийся синеватым.

Картограф поднес к нему устройство, похожее на ПДА, где, видимо, было что-то типа инфракрасного порта: по монитору побежали рядки цифр, начали вспыхивать разноцветные точки и накладываться друг на дружку.

– Я ввожу данные конечного пункта, – объяснил он. – Это займет некоторое время.

Изолятор напоминал просторный железный гроб, было неуютно. К тому же, температура поднялась градусов до двадцати пяти, я вспотел и стянул ушанку.

Зажглись красноватые лампы, и пространство завибрировало. Картограф убрал прибор в карман камуфляжа.

– Готово.

Вспышка – и дверь распахнулась. В лицо тотчас прилетел снежный заряд. За порогом бушевала зима, крутилась поземка. Снега навалило чуть ли не по колено, перед стволами деревьев были сугробы по самую шею. Попавший в изолятор снег начал таять.

Едва мы вышли из изолятора, дверь захлопнулась сама собой. Телепорт, присыпанный снегом, напоминал юрту. Неподалеку под огромными сугробами угадывались развалины. У сооружений не осталось даже крыш, лишь ржавые балки, коричневые стены и столбы, торчащие гнилыми зубами.

– Совсем стихия разошлась! – прокричал Картограф, поворачиваясь, чтобы перекрыть свист ветра.