Серж Юрецкий: Полигон

Перед глазами всплыло лицо Риты. Лучащиеся радостью голубые глаза, чёрные арочки бровей…

Я полез в кабину и отсоединил ИПК от баранки. Надо же, уцелел, чертяка. Сверился с прибором. А, будь что будет! Посмотрев на контейнер, нырнул в кузов обрезать ремни.

Ремни — крест-накрест на груди. За спиной — освобожденный из свинцового плена заряд. Вертикалка, болтающаяся спереди. Шею натерло, но это мелочи. И солнце, раскалившееся в зените, как утюг, тоже мелочь. Как и заливающий глаза едкий пот и ноющее колено. Теперь уже всё мелочи, всё неважно.

Встроенный в ИПК счетчик Гейгера я отключил на второй минуте: так достало слившееся в панический визг пикание. Всё тело горело огнем, в горле будто ершом бутылочным орудовали.

— Никакие сто рентген не сломают русский хрен! — каркнул я.

Ну-ну. Массовик-затейник и слушатель в одном флаконе, блин.

Такие мысли только мешали, о другом надо думать. Давай, Никольский, двигай: ты доберешься, ты сумеешь…

Разлом показался впереди, когда зной пошел на убыль. Три километра стали для меня дорогой жизни. Я смахнул со лба пот и обнаружил здоровенный волдырь на тыльной стороне ладони. Резкая боль скрутила кишки, огонь, внезапно появившийся в животе, стремительно поднялся к горлу, и меня стошнило прямо на дорогу. Блевал я кровью и какими-то чёрными комочками. Утерся грязным рукавом и, переставляя непослушные ноги, поплёлся к Разлому.

Рухнул я у самого края пропасти. ИПК показывал, что я не ошибся и дотащил заряд именно туда, куда нужно. Кое-как скинув с шеи ружьё, ножом спорол крепёжные ремни. Дышать сразу стало легче, но каждый вздох оборачивался дикой болью. Кровь текла тонкими струйками из носа и уголка рта. Я поднялся на колени и через силу поставил ядерный заряд вертикально. Откинул защитную крышку, отстучал на клавиатуре время обратного отсчета. Оранжевые цифры на чёрном табло дважды мигнули, и секунды начали свой неумолимый бег. Если даже бомба не сдетонирует от удара, все равно этому подземному гаду не жить!

Кто там сразил Фенрира? Видар?..

Ну, держись, псина позорная! Твой Видар идёт к тебе!

Я болезненно усмехнулся. Сгрёб заряд в охапку и шагнул с края бездны.

Девять месяцев спустя

— …Вот уже десятый месяц на Земле не наблюдается волновой активности. «Человек человеку — волк», — эта фраза когда-то превосходно описывала порядки, царившие на заражённой Земле. Из-за радиоактивных «потоков» вымерли целые населённые пункты и начались мутации, ранее считавшиеся необратимыми. Однако несколько месяцев назад стали приходить сообщения о том, что бывшие мутанты постепенно, но неуклонно возвращаются к прежнему облику. Опадает шерсть, меняются черты лица, вместо когтей вырастают ногти. Существует немало версий происходящего. Самую популярную среди них впервые высказал профессор Яков Берензон. Сводится теория к следующему: после ядерного взрыва, погремевшего у основания Разлома девять месяцев назад…

— Тебя радио не отвлекает?

— Нет, босс, наоборот — развлекает.

— Прекрати так меня звать! Что за пошлое словечко?

— Ну, ты же босс…

Старший по охране областного госпиталя недовольно фыркнул и направился к лифту.

Упитанный Лёня, дежуривший у входа, вернулся было к прослушиванию новостей. Но тут к дверям, что вели на улицу, подошла молоденькая стройная медсестра. Лёня давно положил на нее глаз. Мужчина встал из-за стола и подступил к ней — несколько неловко, учитывая его габариты.

— Привет, Настя.

— Легчилов, мне некогда.

— Да не, я не к тому… Короче, чё с той дамочкой? — Видя непонимание на лице Насти, Лёня пояснил: — Ну, с той, которую привезли пару часов назад. Беременный снорк.

— Во-первых, не твоё это дело — врачебная тайна всё-таки… — грозно начала Настя.

— Да ла-адно тебе… Не выпендривайся. Первый день, что ли, знакомы? А потом, какая, к ядрене фене, тайна? Ты ничего не путаешь?

— Ну, хорошо, Легчилов. Если я тебе расскажу, ты от меня отстанешь и дашь спокойно поесть?

— Обещаю.

Настя вздохнула.

— Тогда слушай, только внимательно. Эта деваха отнюдь не снорк…

— Не понял. Ты ничего не путаешь? Я ведь сам видел: вся в шерсти, когти как гвоздищи…

— Ты меня перебивать будешь? Не снорк, говорят тебе. Процесс пошёл в обратную. Шерсть выпадает, и, похоже, уже давно. Когти отвалились, когда её на операционный стол клали…

— Кесарево?

— Кесарево.

— Всё нормально прошло?

— Как ты за неё волнуешься, — иронически произнесла Настя.