Джуд Уотсон - Ученик Джедая-10 - Шаткий мир

Неожиданно король разразился громким смехом. Королевский отряд за его спиной тоже неуверенно засмеялся.

— Обхитрен джедаем! — прохохотал он. — Да я сам мозг гундарка! Вижу, я вызвал себе умнейшие головы галактики. Это значит, что я такой же умный, или?. .. — Он положил руку на плечи Куай-Гона. — Пойдемте, мой друг, — сказал король. — Я рад, встретить Вас наконец. Вы и Ваш юный спутник приглашаетесь на наш пир. Там мы можем поговорить об этих вонючих и злобных сеналийцах.

Джедаев привели в огромную каменную залу в центральной части обширного замка. В середине помещения горел громадный костер. Стены почернели от копыта. Нек-псы валялись на холодном каменном полу. Они были цепями привязаны к скульптурам, большинство из которых изображало разные охотничьи сцены. На стенах, в равномерном расстоянии, висели головы куданов и других зверей. Чучело большого кудана с диким оскалом застыло на задних ногах. Куай-Гон решил, что это однозначно самый безвкусный обеденный зал, в котором ему довелось побывать. Когда они следовали за королем Фране к столу у костра, в нос ему ударил запах жареного мяса. Дым обдал их лица. Оби-Ван закашлял и с плохо скрываемым отвращением уставился на кровавую тушу, вращающуюся над огнем. Учитель понял, что аппетит его вечно голодного падавана сегодня вечером особо не разыграется.

— Садитесь, садитесь, — настаивал король Фране, усаживаясь во главе стола. — Нет, Тароон. Пусть джедаи сядут со мной.

Высокий молодой рутаниец со светло-голубой кожей и спирально завернутыми вокруг головы косичками отступил на шаг и бросил на джедаев горящий взгляд.

— Мой сын, принц Тароон, — пояснил король. Куай-Гон хотел было поприветствовать юношу, но король Фране пренебрежительным движением руки остановил его. Тароон сел напротив отца.

— Давайте поговорим о Лееде. Ведь он причина, по которой вы здесь, не так ли? Как только Куай-Гон присел, слуга тут же поставил перед ним блюдо с горой мяса. Джедай кивнул в знак благодарности.

— Принц Леед решил остаться на Сенали… — начал он.

— Решил! — проорал король, перебивая его. — Так рассказывает мне этот лживый динко Меенон! Моего сына похитили!

— Но Вы же сами видели голоком, — сказал Куай-Гон. — Я тоже видел. Казалось, что принц Леед говорил совершенно искренне.

— Его заставили или ему угрожали, — прорычал король Фране. Подцепив вилкой огромный кусок мяса, он размахивал им перед джедаем. — Или же они напоили его своими отварами. Этот примитивный народ использует растения и травы, чтобы затуманивать мозги. Леед бы никогда не решил там остаться. Никогда!

Неожиданно, все еще взбешенно впиваясь в лицо Куай-Гона, большие зеленые глаза короля наполнились слезами. Он подобрал салфетку и вытер глаза. — Мой старший. Мое сокровище. Почему он не желает со мной увидеться? — Он высморкался в салфетку и некоторое время молча глядел в никуда. Когда он вновь поднял взгляд на джедая, его лицо потемнело от ярости. — Эти грязные сеналийцы вынудили его на это! — рявкнул он. — Почему он не приедет и не взглянет мне в глаза!

Наверное, он боится Вас, подумал Куай-Гон, но, конечно, не высказал свою догадку вслух. Перепады в настроении короля хоть и были непредсказуемы, не казались наигранными.

— Что мне делать, джедай? — король Фране с злостью наколол мясо на вилку и, сунув его в рот, начал с удовольствием жевать. — Объявить войну?

— Несомненно, мы против такого шага, — отметил Куай-Гон. — Поэтому мы здесь. Мы можем встретиться с Леедом и обговорить сложившуюся ситуацию.

— Верните его домой, — сказал король. — И ешьте вашу трапезу. Это лучшее, что Рутан может предложить.

Джедай из вежливости съел пару кусочков. — Меенон согласился с нашим прибытием.

— Он свинья! Дикарь! — заорал король Фране. — Не верьте ни единому его слову. Он украл у меня сына. Что он знает о верности? Мой сын — бриллиант. Я всегда оставался в курсе его успехов на их грязной планете. У них есть ежегодное соревнование на скорость, выносливость и другие способности. Так, начиная с тринадцати лет, он выигрывал всякий раз! Он — бриллиант, говорю я вам! Прирожденный вождь! — Он ударил кулаком по столу. — Он рожден, чтобы быть моим приемником. Он единственный, кто способен принять мое наследие! Все, что у меня есть, все, что меня окружает, ничего не стоит, если мой первородный сын не унаследует это.

Куай-Гон взглянул на Тароона. Младший сын делал вид, что не слушает, однако рев короля было невозможно не услышать. Почему отец обходился с ним, словно он невидим? Юноша был лишь на год младше Лееда — стройный, долговязый паренек с длинными руками и ногами. Неужели он ничего не значил для своего отца?