Сергей Недоруб - Новая Зона. Вертикаль власти

— Радиологи заверили, что все в норме, — сказал Эмиль. — Заражения обнаружено не было.

— Считай, что я рад.

— Тогда почему Ольга в закрытом коконе? — спросил Виктор.

— Откуда мне знать?! — взорвался Левин. — Мне не интересно! Лучше ты скажи, почему она приволокла кофе?!

— Ольга спасла вам жизнь, — напомнил Виктор. — Она для вас ничего не стоит?

— Кто или что именно?

— Ладно, к черту. — Виктор внимательно рассмотрел уцелевшую часть стола. — Вы знаете, что бомба была прямо под местом Влада?

— Я знаю, что Влад сидел рядом со мной, — буркнул Левин. — И он далеко не смертник. Если бы он поставил бомбу, то он бы не сидел рядом, черт бы тебя взял! Сейчас он, между прочим, при смерти. Говорят, он выберется, но ему очень повезло. И мне тоже.

— Ваше везение всегда выглядит как секретарша, рискующая для вас жизнью?

Левин испустил тяжелый вздох.

— Слушай, Виктор, — начал он. — Я благодарен, что Короткова решила проверить зал, хоть и не знаю, как вы там заподозрили, что тут что-то есть. Считай, что я выражаю ей признательность. Но все равно кто-то ответит за то, что случилось.

— Уж точно не сотрудники безопасности, — сказал Виктор. — Мы проверили зал. Это аксиома, с которой вам следует считаться. Зал был чист. Бомбу пронес кто-то из тех, кто был на совете. Я подозреваю, что это Влад Антонов. Хотя никого не обвиняю.

— Правильно, что не обвиняешь. Ты от Влада отстань. И вообще от этого дела отвали. Последний раз говорю. Лучше прислушайся.

— Как скажете, — пожал плечами Виктор, чувствуя неожиданное безразличие. — Я свою часть работы выполнил. На вопросы ответил. Если вы не хотите, чтобы я сделал что-то большее…

— Не хочу.

— И все же почему Ольгу отослали в стороннюю клинику?

— А тебе не приходит в голову, что там безопасно? — наклонился к нему директор. — Тем более если, как ты говоришь, у нас завелся «крот».

— Может быть. Я не думал об этом.

— Вот и отлично. Сделай всем одолжение — не думай. Хотя бы сегодня. Возьми отгул, нажрись в баре, проведай подругу. Делай что хочешь, только не маячь перед лицом.

— Хорошо, — согласился Виктор. — Тогда до завтра. Я ухожу домой.

— Да мне плевать. И еще, Корнеев… На случай, если у тебя подозрения, говорю прямо: я тоже бомбы не приносил. Ясно тебе?

— Ясно, Анатолий Петрович, — бесстрастно кивнул Виктор. — Поправляйтесь. Владу привет.

— Пошел вон.

Выйдя из разрушенного зала, Виктор продрался сквозь толпу сотрудников разных мастей и пошел в свой кабинет. Запершись в нем изнутри, детектив достал детектор аномалий и внимательно просмотрел показания.

Судя по логам, перед взрывом прибор засек аномальное излучение под столом, но не сумел идентифицировать.

— Новая аномалия? — спросил сам себя Виктор. — И почему я не удивлен?

Выключив прибор, Виктор быстро снял с себя пиджак, спрятал в шкаф. Натянув куртку, он покинул кабинет, вышел из здания и пешком направился к метро.

Впереди была одна важная встреча.

— Перекличка! — прозвучал голос из динамика на стене.

Борланд вышел из камеры, стал в проходе, как все. Подождал, пока до него дойдет очередь.

— Вавилов!

— Здесь, — отчетливо сказал Борланд, следя за поворачивающимися камерами наблюдения.

Все сталкеры были на месте. Борланд не имел понятия, что произойдет, если кто-то не отзовется. Однако регламент «Вертикали» уже запомнил. Охрана никогда не показывалась на виду без причины. Перекличка осуществлялась через следящие системы. Оставалось пять минут, прежде чем двери камер закроются на ночь — или то, что тут пытались выдать за ночь. Конечно, здесь ни у кого не было возможности измерять время, но в данный момент для Борланда это было несущественно.

Камаз снова подошел к нему с теми же спутниками.

— Ну что, Вавилов? — спросил старик почти устало, будто зная наперед, что случится. — Отказываешься платить?

— А ты отказываешься доказать, что достоин этого?

— Все ясно. — Камаз подошел чуть ближе. — Жаль. Я думал, что мы…

Сильным ударом Борланд оттолкнул его к перилам. Прежде чем убийцы поняли, что происходит, сталкер перевалил Камаза через балкон, удерживая за руку.

На «Вертикали» поднялся страшный гвалт. Сталкеры орали самые разные ругательства, непонятные просьбы и выражали эмоции другими способами — стучали чем можно по решеткам камер, топали ногами и вытворяли тому подобные вещи.

На Борланда навалились со спины и приставили к горлу что-то острое.