Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов

Громов в очередной раз взглянул на солдатика, стрельнувшего глазами в сторону дочери. Жена с сыновьями ехала во вторых санях, а вот Любаша с ним. Надежнее так. Она уже сейчас была статной красавицей, от которой взгляд не оторвать. Так что, ничего удивительного, что отец лично за ней приглядывал. Не про солдатскую честь ее красота. Если кто из поселенцев, которые освобождены от рекрутской повинности, в связи с поселением на границе — то всегда пожалуйста. А житье по полковым городкам и гарнизонам…

— Слышь, ты зенки-то не таращи. Не про твою честь лебедушка, — ловя краем глаза задорную улыбку дочери, строго одернул солдата, отец.

— А отчего не поглядеть-то на такую красоту? — Лихо взбив треуголку и не желая так просто идти на попятную, произнес парень.

— Да от того милок, что ты мне еще можешь понадобиться, если татары появятся.

— Не понял.

— Да чего же непонятного. Ты сейчас допросишься, так я тебе хребет переломлю. А тогда уж, какая от тебя защита.

Дочь все же не выдержала и прыснула, пряча соблазнительные губки в рукавицы. Уж больно потешно выглядел неудачливый ухажер. А тятька он такой. Он может. Сколь за его плечами. И норов у него куда как крут. Опять же, когда с татями теми в лесу сошелся, так страшно было на него смотреть. А этот по всему видать, еще не знал ни одной битвы.

— Да я… Твою в перехлест! — Сам себя оборвал солдат, срывая с плеча фузею.

Многоопытный Громов тут же осадил коня и проследил за взглядом собеседника. На небольшой возвышенности, примерно в четырехстах шагах появились пять всадников. Громову уже доводилось бывать в походах в этих краях. По облику, выделяющемся на белом фоне, он сразу понял, что это не татары. Он приставил ладонь к глазам, стараясь хоть как-то справиться с режущей глаз белизной. Точно не татары, но и не драгуны.

— Казаки, что ли? — Все же поинтересовался у парня ветеран.

— Они самые и есть, — все так же озабочено ответил парень, бросая взгляд на товарищей, уже изготавливающихся к бою. — Сидор, за спину гляди, как бы не обошли.

— Понял, — послышалось в ответ.

Ага. Парень похоже вполне боевой, коли его старшим в команде назначили. А по виду и не сказать. Вот балагур и простодыр, это по нем. Одежка сядет как влитая. Однако, не всегда внешность соответствует сути.

— Если казаки, чего тогда так суетитесь? — Все же изготавливаясь к возможной схватке, поинтересовался Евсей.

— Кабы татары, то все понятно. А с этим бандитским племенем так сразу и не разберешь. Не ведаешь разве, что разделились казачки. Одни с нами остались, присягнув на верность, другие к крымчакам подались и там свою Сечь поставили, Алешковскую. Нашим-то от казны и хлебный припас, и жалование идет. А тамошние, только и того, что обласканы ханом, живут же как и всегда, грабежом. Не татар же им грабить, с коими у них мир. Вот и повадились к нам. От крымчаков не бывает столько бед, сколь от них.

— И как вы их отличаете, коли они все на один лад, как разбойники разодеты?

Карабин уже изготовлен. Дочь подала еще один. У самой в руке пистоль. Обращаться с ним она умеет, как впрочем и с фузеей. Но у тяти всяко лучше выйдет. Проверил свою пару пистолей. Вроде то же порядок. Взгляд на вторые сани. У ребят и жены то же по пистолю в руках. Махнул рукой, и все семейство соскочив с саней, укрылись за ними.

— Серьезно ты подготовился к походу. Не поскупился, — несмотря на напряженную обстановку не без уважения, произнес солдат.

— Не деньгами плачено, кровью, — отмахнулся от парня Евсей.

Все же удачно с теми разбойниками получилось. Один из карабинов и два пистоля, как раз с них и были взяты. Повезло и в том, что калибры практически под один вышли. Все оружие армейское, а потому снаряженные патроны вполне подходят.

— А ты видать боевитый, гвардия.

Вот же трещотка. Можно подумать заняться нечем. Сам взбаламутил воду, а теперь говорит без умолку. Да все не по делу. Евсей строго взглянул на парня, словно требуя заткнуться или говорить по делу. Тот его понял верно.

— Если наши, то сейчас старший привяжет к пике белую ткань и подъедет. А там уж разберемся, не переживай.

— А если сговорятся с алешковскими?

— Казаки они конечно тати, каких на всем свете не сыщешь, но слово их крепкое. И предательства за ними не водится. Сами же такого и кончат, чтобы не позорил товарищество. Лыцарями себя кличут, — уверено возразил солдат.

— Ишь ты. Лыцари. Ладно поглядим, высвобождая руки из рукавиц и надевая суконные перчатки, произнес Евсей.