Олег Синицын - Магма

– Мдраг, что ты хочешь сделать?

– Теперь я знаю, где находятся Врата. Я проникну сквозь них и запущу реакцию.

Мдраг поднял в воздух уцелевшую руку. В пальцах был зажат маленький камешек.

– Помнишь эту вещь? Я взял ее у тебя дома. Ты ведь не знал, что это такое, не так ли?

В пальцах Мдрага был зажат маленький округлый камешек с двумя поперечными полосами и крошечными письменами, похожий на египетский амулет скарабей, который пять месяцев назад Кузнецов стащил из палатки профессора Анджея Новинского на раскопках в Дэйр-эль-Бахри. Этот камень, в отличие от остальных, не был теплым, и Женя сомневался в его подлинности и уж точно не представлял, что он является бомбой.

– Это продукт могущественной цивилизации древних мдрагов, единственное, что осталось от их великих технологий. Он создан уже после того, как питаки были отделены барьером. Это оружие привело к гибели моего народа. Лишь я один смог выжить.

– Вы прогнали питаков с поверхности Земли и уничтожили самих себя. Ты ненавидишь их за то, что они остались живы, в то время как мдраги по собственной глупости уничтожили друг друга!

Мдраг гневно проскрежетал зубами, глаза его блеснули. Кузнецов понял, что попал в точку.

– Ты погибнешь и сам! – воскликнул Женя

– Зато мой народ будет отомщен. Прощайте, упрямый доктор Кузнецов.

Мдраг прыгнул в открытый колодец.

– Нет!!! – закричал Кузнецов и кинулся следом.

– Женя, стой! – предостерегающе окликнул его Раш, но Кузнецов ничего не слышал. Он слетел по лестнице в жерло колодца. Мдраг бежал по тоннелю, свет от его раскалившегося тела освещал стены. Женя кинулся за ним.

Воздух в тоннеле раскалялся. Жене стало трудно дышать. Впереди показалось яркое пятно. Мдраг на мгновение замер перед ним. Женя дернулся вперед, но был остановлен нестерпимым жаром, дохнувшим на него от этого пятна.

Мдраг повернулся к Кузнецову. Фигура его полностью потеряла человеческий облик Его тело, руки, ноги и лицо раскалились добела. От человека остался только контур. Мдраг поднял руку, словно махнув Кузнецову на прощание, и нырнул в огненное пятно.

Крик Кузнецова заглушил шипящие звуки, издаваемые этим пятном. Женя попытался продвинуться дальше, но волна жара откинула его назад. Кузнецов закашлялся, задыхаясь.

– Олечка, бедная Олечка, – шептал он, когда Раш и Фи-липович, защищенные огнеупорными костюмами, вытаскивали его из колодца.

Кузнецов лежал на зеленой траве горного луга и плакал. Отчаяние нахлынуло на него. Он ощущал свою беспомощность, бессилие противостоять случившемуся, отсутствие воли, чтобы попытаться принять это поражение.

– Что это было? – спросил мэр.

– Кажется, это был Мдраг, – произнес Раш.

– Он хочет уничтожить подземных людей? – уточнил мэр. – Это кажется мне сном. Вначале здесь была женщина. А потом она превратилась в этого монстра!

– А что, на самом деле существует подземная цивилизация? – спросил Филипович.

Ответ Раша донесся до Кузнецова словно издалека:

– Если он сейчас начнет цепную реакцию, то через несколько минут можно будет сказать, что подземной цивилизации уже не существует.

– Эта реакция может повлиять на жизнь людей, которые находятся на поверхности? – задал вопрос мэр.

– Мы не знаем природу реакции, – произнес Филипович. – Эндотермическая она или экзотермическая...

– Стойте! – вдруг раздался голос Кузнецова. Все посмотрели на него.

Женя поднялся на ноги. Кожа на его лице и тыльной стороне кистей сильно покраснела. Раш опасался, что это может быть ожог второй степени. И еще он опасался за рассудок Кузнецова.

– Мдраг не сможет сейчас уничтожить метакремниевую жизнь, – произнес Евгений, глядя на ровную гладь озера.

– Почему? – осторожно спросил Раш.

– По крайней мере, в данный момент не сможет, – продолжил Евгений. Мэр с интересом посмотрел на ученого. – Проход ведь закрыт. И открывается по определенному циклу. На короткий период времени.

– Мы не знаем цикличности открытия прохода, – возразил Раш.

– Но есть человек, который знает, – ответил Кузнецов.

– Джейк, ты можешь вспомнить, в какие дни ты видел мальчика? – спросил Евгений.

Джейк посмотрел на покрасневшее лицо этого странного человека Он был весьма озабочен. И вопрос не был про­стым. Джейк почувствовал это. Не любопытство и не формальность. Вопрос жизни и смерти.

В глазах человека уместилось страдание целого мира.

Джейк отнесся к заданному вопросу со всей серьезностью.