Уильям Дитц - Проклятый Легион

— Давай посмотрим его.

Неуклюжими пальцами Салазар открыл потайной отсек и вытащил коробку грез. Этот прибор считался нелегальным и обошелся ему в трехмесячное жалованье. Смотреть было особо не на что. Виллен увидела черный куб, простейшие рычаги управления и четыре провода. Каждый провод кончался маленьким чашеобразным устройством.

— Как он работает?

Салазар показал, прикладывая одну из «чашек» к боковой стенке своего мозгового ящика.

— Каждый из нас помещает провод сюда, вот так, потом поворачиваем выключатель. Он работает, как обучающие сценарии в учебном лагере.

— За тем исключением, что управляем ими мы.

— Точно.

— А для чего два других провода?

— На случай, если ты захочешь подцепить одновременно четырех боргов.

Виллен мысленно содрогнулась.

— Фу!

Салазар посмотрел в ее сканеры. Конечно, это невозможно, но он готов был поклясться, что увидел там нечто большее, чем свое собственное отражение.

— Готова?

— Готова, и всегда буду.

— Ладно. Начнем.

Салазар приложил одну «чашку» к своему мозговому ящику, а вторую — к ее. Магниты удержали их на месте. Одной рукой он взялся за ручку настройки, а вторую положил на выключатель. Завывая сервоприводами, Виллен накрыла его руку своей. Салазар подвинул огромный колбасоподобный палец, и контакты замкнулись.

Цифры, которые уже стали частью нормального зрения Виллен, исчезли. Вокруг заклубился туман, но больше ничего не происходило. Салазара нигде не было видно.

— Сал?

Его голос раздался совсем рядом.

— Я здесь. Помни, реальность — это то, что ты хочешь. Попробуй представить себя.

Виллен попыталась. Туман закружился в вихре. Она посмотрела на свое тело и удивилась, почему оно осталось таким же?

— Сисси?

Голова киборга поднялась при упоминании ее прежнего имени. Салазар стоял перед ней. Он выглядел точно так, как в тот день, когда убил ее, только, разумеется, был без очков и револьвера. Страх сдавил горло Виллен.

— Ты красивая.

Красивая? Она посмотрела вниз и обнаружила, что резкие грани тела бойца II сменились приятно округлой плотью. Обнаженной плотью. Казалось так странно снова иметь груди. Она покраснела, и одежда появилась сразу, стоило только о ней подумать. Страх понемногу рассеялся. Виллен, ибо так она продолжала думать о себе, покружилась.

Воспоминания вернулись к ней. Воспоминания о том, что значит быть человеком, двигать своими конечностями, втягивать воздух в легкие, ощущать, слышать, чувствовать и видеть без электронной помощи. Она засмеялась, Салазар присоединился к ней, взял ее руку из плоти и крови в свою и закружил ее в импровизированном танце.

Виллен чувствовала себя удивительно легкой, но поразительно быстро устала и вспомнила, какое слабое на самом деле биотело. Ничего похожего на киберформу, которая могла бы танцевать сутками и не устать. Она остановилась. Салазар продолжал сжимать ее руку. Это было приятно.

— Что за этим туманом?

— Все, что захочешь. Чем полнее мы представляем себе наше окружение, тем реальнее оно становится.

Виллен задумалась. Лучше всего выбрать место, хорошо знакомое им обоим. Она вспомнила Землю и Тихий океан.

— Пляж с прибоем и бурунами и без людей.

Салазар кивнул. Туман закружился, стал прозрачным и растаял, открывая мили чистого пляжа. Вдоль него выстроились побеленные дома, отели и особняки–и все пустые. Солнце палило в спину, в двадцати ярдах от Виллен зашумел прибой, и пена хлынула к ее ногам. Кожаные туфли–лодочки показались глупыми, и Виллен пожелала, чтобы они исчезли. Песок под ее ногами был теплым и сырым.

— Привет, малышка.

Салазар изменился. Теперь он носил свободную голубую рубашку, белые шорты и пляжные шлепанцы. Он был таким красивым, и Виллен так его любила. Нахлынувшие эмоции переполнили ее и вылились слезами. Салазар обнял ее. В первый раз после своей смерти Виллен почувствовала тепло и безопасность.

— Прости, — сказала она.

— Ничего.

— Мы можем заняться сексом, если хочешь.

— В другой раз. Это не к спеху.

Впервые после зачисления в Легион Виллен почувствовала себя по–настоящему счастливой. Они еще были вместе, еще гуляли по пляжу, когда смерть обрушилась с неба.

Полковник Алекс Болдуин сидел боком, между двумя хадатанскими солдатами, и размышлял о своей судьбе. Десантное судно содрогнулось, входя в верхние слои атмосферы Альгерона, нагрелось, замедлилось и дернулось, когда два коротких тупых крыла выдвинулись из фюзеляжа.