Олег Быстров - Гренадер

Блажек стоял ровно посередине дороги. Он не знал, как отреагируют «гансы» на его появление, и готов был при первой опасности отпрыгнуть вбок, прямо в неглубокий кювет. Но броневик затормозил и остановился.

– Нам не сообщали об учебных тревогах, герр гауптштурмфюрер, – крикнул офицер.

– Это внеплановая проверка, – нашёлся Милан. Всё что ему было нужно – выиграть несколько секунд. Он это сделал, и продолжать диалог не понадобилось.

Урядников в неверном мерцании приборной панели нашёл силуэт головы в фуражке и мягко нажал на спуск. Маузер ухнул, и тотчас с обоих бортов броневика выросли фигуры Сыроватко и Штоколова. Офицер медленно заваливался вбок, брызжа кровью из размозжённой головы, прямо на водителя. Солдаты в кузове даже не успели вскинуть винтовки.

Звучно залязгали затворы СТГ, заглушая хлопки выстрелов. Всё было кончено в считаные секунды.

– Быстро! – выкрикнул Саблин, выскакивая из укрытия вместе с остальной группой. – Теперь, ребятушки, быстро!

Тела убитых фашистов сбросили в кювет. Туда же полетели термосы. Не до еды сейчас, ребята, не до еды. Быстрее!..

– На подъезде снимаем парки! – крикнул он бойцам и протянул Блажеку фуражку офицера в пятнах крови. – На вот, они здесь в фуражках ездят. Потерпишь, а в темноте не видно.

В кресло водителя запрыгнул Штоколов, рядом умостился Блажек. Остальные кое-как втиснулись в кузов. Хуже всех пришлось Митрофанову с его габаритами, но он втиснулся. Саблин влез в узкое пространство между телами бойцов поближе к водителю. Хотел сам посмотреть, как управлять броневиком. Были у него на этот счёт соображения.

Машина газанула и, слегка поведя задом на мокром суглинке, тронулась, набирая скорость. Саблин смотрел во все глаза. Действительно, управление броневика мало отличалось от обычного авто. Всматривался в ночь, пытаясь угадать предстоящие события. Втягивал в себя стылый воздух с запахами металла, оружейной смазки и опасности.

До КПП добрались вовремя, без пяти восемь. Площадка перед шлагбаумом освещалась мощным прожектором, часовой должен видеть водителя и офицера в фуражке, сзади двое солдат в камуфляже и со стволами. Должно быть достаточно натурально…

Тем не менее часовой, вышедший навстречу, пролаял что-то раздражённое. В голосе прозвучал вопрос. Милан встал и принялся объяснять, быстро и неразборчиво произнося слова по-немецки с силезским выговором.

Между тем в доте было темно. Настороженные глаза и ствол пулемёта из темноты щупали броневик и окружающее его пространство. Палец стрелка лежал на спуске, готовый нажать при малейшей опасности. Второй номер придерживал ленту, готовый её подать в случае необходимости. Почти невидимая щель амбразуры сливалась с тёмной махиной бетонной коробки, размывалась в тени, куда свет прожектора почти не попадал.

Саблин затаил дыхание. Прошла бесконечная минута, прежде чем слова Милана наконец возымели действие. В доте затеплился неяркий свет, и на тёмном фоне отчётливо прорезалась смотровая щель.

– Митрофанов! – сдавленно скомандовал Саблин.

Но гигант и сам знал, что делать. Вложив в пращу активированный пиропатрон, он в два молниеносных, едва заметных глазу маха раскрутил своё странное орудие и запустил «горючку» точнёхонько в амбразуру.

Этими патронами их снабдил Иоффе. Разработка лабораторий контрразведки. Особый состав сгорал за доли секунды с ярчайшей вспышкой, напрочь разлагая родопсин – зрительный пурпур в сетчатке глаза. Не уберёгшийся человек гарантированно выпадал из действительности на десять минут. Он не только слеп, но и полностью терял ориентацию в пространстве.

В доте пыхнуло, да так, что даже Саблину, загодя закрывшему веки ладонями, больно резануло по глазам. Ослеплённый часовой застыл на месте. Тотчас Сыроватко снял его одиночным бесшумным выстрелом.

Гренадеры выскакивали из броневика. Игнат с Фирсовым метнулись к доту. Остальные бросились к караульному помещению.

Там пока никто не тревожился, только удивлялись вспышке, рассуждая, что, мол, это, наверное, опять что-то сверкнуло на чёртовой установке. Там, вообще, всякая чертовщина происходит: то часы вдруг встанут, то убегут на два часа вперёд. Притом у всех одновременно. И время от времени сверкает нечто голубоватое, переливчатое, и привыкнуть к этому невозможно.

Тут и появились гренадеры. С бесшумными немецкими штурмовыми винтовками, с ножами в руках, словно духи войны ворвались в протопленную, уютную караулку. Солдаты подразделения СС не успели даже сообразить, что происходит. Взмахи клинков, короткие лязгающие очереди. Сдавленные стоны и крики боли.