Владимир Кучук - Под взглядом двух лун

Встреча двух Жердиных растопила сердца даже самых черствых и абсолютно не поддающихся сентиментам бродяг. Похоже, что все пережитое Александром заставило совершенно по-другому посмотреть на многие вещи в этой жизни, а главное — изменить свое отношение к отцу. Вскоре Жердины покинули Зону и отправились домой в Житомир, где в новой квартире, купленной, по поручению Вакулы и Гавроша, Федей Белоусом, их ждала выздоравливающая жена и мать. Деревенский дом, в качестве подарка для перенесшего столько тягот и лишений семейства, выкупил Болотный Доктор.

Константина с Жердиными отправить домой не удалось. Он ушел из Зоны только после того, как сходил с командой Вакулы в подземелья, что бы забрать и должным образом похоронить Хлыста и его группу, а так же в Анютину падь, что бы разгадать тайну девочки, спасшей от гибели своих односельчан.

Об этом хотелось бы рассказать отдельно.

Три дня сталкеры лагерем стояли у долины, такой прекрасной и зловещей одновременно, пытаясь понять, как можно помочь мечущейся между двумя мирами светлой душе маленькой героины. В конце концов, недалеко от озерца, в еле заметной, из-за густой и высокой травы, впадинке, Валентин нашел связанную из соломы куколку.

— Это же…. Это же та кукла! Она мне ее тогда протягивала, мужики! — Свист с горящими глазами показывал нехитрую игрушку каждому сталкеру по очереди. — Смотрите, смотрите!

— Вот тут и надо копать. — Глядя на впадинку, тихо проговорил Вертолетыч.

— Что?

— Знак это, сынок. Анюта тебе подает. Тут лежит ее тельце неупокоенное. Копать надо.

Несколько часов, с осторожностью нашедших бесценную реликвию древности археологов, сталкеры ножами и саперными лопатками раскапывали впадину. Под мощным слоем дерна последовал торфяной пласт, в котором, на метровой глубине, и обнаружились останки девочки. В торфе маленькое тельце очень хорошо сохранилось и мумифицировалось, даже ткань платьица почти не подверглась тлению.

Бережно переложив останки в плащнакидку, сталкеры вынесли ее из долины.

Девочку похоронили в местности, где, предположительно, когда-то находилось ее село. Могилу выкопали на небольшом холме, поросшем молодыми и, хоть и сильно измененными Зоной, красивыми березками. Над маленькой могилкой батюшка Никодим, он же — Вадик Святоша, он же — духовный отец группировки Паши Кислого и настоятель православной церкви, которую "подземщики" оборудовали у себя в катакомбах, прочитал все необходимые молитвы, совершил все необходимые ритуалы. По заказу Валентина, мастеровые Рыбака справили стальную пластину, на которой выгравировали: "Тут лежит Аня, маленькая девочка с огромным и мужественным сердцем". Табличку приколотили к большому деревянному кресту.

Доподлинно неизвестно, но говорят, что в Анютина падь, с тех пор, никогда больше не покрывалась зловещим туманом и единственными обитателями долины были только множественные аномалии, порождающие удивительные артефакты.

Валентин Свист, к великой радости его жены, оставил военную службу и уехал свой городок под Иркутском. Вертолетыч тоже покинул Зону и отправился домой, к любимой дочери, нянчить внуков. Григорий Стропа вернулся в свою группировку и продолжал бродить по Зоне, уже в качестве командира поисковой группы. Николай Студент продолжал свою медицинскую практику на базе егерей, параллельно собирая, по настоянию и под руководством Болотного Доктора, материал для научной диссертации. Док, опять же, помог Коле заочно окончить институт, который тот вынужден был бросить когда-то. "А о такой интернатуре, которую прошел ты, — говорил он, — ни один выпускник не смел бы мечтать даже в самых смелых мечтах".

— Да-а-а-а, господа бродяги, в голове не укладывается все рассказанное вами! — Зверобой, по своему обыкновению, прохаживался по своему кабинету, сложив руки на груди. — Послушайте, а может вы от выброса плохо укрылись, шарахнуло по мозгам — вот и почудилось все это?!

— Всем одно и то же?

— И пленников нам этот выброс вернул?

— Вертолетыча тут нет, Петрович, — усмехнулся Студент, — а то он, по своему обыкновению, обязательно выдал бы, что ни будь — этакое. Поверьте мне, как медику: все мы в здравом уме и Вакула, Гаврош, Студент и Сыч сидели за столом, попивая выставленный хозяином коньяк. Только через несколько дней после возвращения главный егерь смог услышать, более-менее, подробный доклад об экспедиции.