Павел Балашов - Беспамятный

Я метнулся к нему, не желая грохотать его телом на всю лестницу, и успел его поймать. Аккуратно положив его на пол, я убедился в том, что это двухсотый, окинул взглядом открывавшийся мне вид на коридор второго этажа, никого там не увидел. Снял с пояса бойца коммуникатор, включил его на трансляцию звука во внешний динамик и поскользил на следующий пролет. В канале покойного охранника творился подлинный армагеддон: судя по их обмену, они никак не могли понять, кто их атакует, какой численностью и с какой целью. Это хорошо, что не могли. Это мы удачно зашли.

Третий и четвертый пролеты не принесли мне никаких сюрпризов, а на пятом обнаружился еще один боец. Он, видимо услышав обмен «своих», принял меня за кого-то не того и попробовал окликнуть. Правда, я увидел его раньше, потому его оклик слился с коротким «табадам», озвученным моей винтовкой. Ну, примерно так и звучит короткая очередь в исполнении данного экземпляра штурмового оружия. Но этого я подхватить не успел, и грохнулся он знатно, подняв сильный шум.

Но ничего нового в их связном обмене этот грохот не принес. То ли «отряд не заметил потери бойца», вернее, двух, то ли им было не до того. Во второе я верю, поскольку с улицы раз в тридцать секунд доносились рявканья ШОКов. Ребятки Вика явно развлекались, пользуясь редким и мощным оружием в сравнительно небольшом пространстве фабричного двора, и, судя по частоте залпов, можно было предположить, что они наслаждаются получаемым эффектом.

Когда я одолел шестой лестничный пролет и оказался перед дверью четвертого этажа, я остановился, перевел дыхание, вслушался во вражеский канал, потом притушил их рацию и запросил своих:

— Здесь Птиц, я на входе четвертого. Что у вас, Большой?

— Здесь Большой. На входе первого чисто, небольшая активность по окнам. На четвертом активности не наблюдаю. Время шесть, Птиц, работаем, — отозвался голос Вика.

«Время шесть» — это шесть минут до предполагаемого конца операции. Надо бы мне пошевеливаться. Что я и сделал, приоткрыв входную дверь на этаж, и чуть за это не поплатившись. Как только я показался в дверном проеме, справа по мне хлестануло длинной, но неприцельной очередью. Боли я не почувствовал, стало быть либо не попали, либо попали вскользь. Но думать мне было уже некогда, и я ушел в перекат, смещаясь с линии огня, вынуждая противника либо демаскироваться продолжением пальбы, либо смещаться с занятой позиции, а стало быть опять демаскироваться.

Вот он! Такой же охранник, но в бронике получше. Черт, с двадцати метров (по дальномеру), в шею могу и не попасть, а времени устраивать позиционную перестрелку у меня как-то нет. Ну и ладно, подумал я, а ля гер ком а ля гер, и долбанул в угол, около которого был обнаружен противник, плазменным зарядом из подствола.

Результат мне понравился. Грохнуло хорошо. А судя по отлетевшей конечности несчастного стрелка — не просто грохнуло, а с достижением цели. Ну и одной заботой меньше. Сканер в тактике подтвердил мне, что стрелок был один, и я двинулся по коридору в нужную мне сторону, если верить планировке. Все так же, перебежками, от стенки к стенке виляя и судорожно озираясь, давая сканеру «просветить» как можно большее пространство.

А вот и кабинет «Директора Штрауба», как это мило. Черт, да в нем никого! Твою ж мать налево в гроб, где эта мразь?

— Штрауб! — проорал я во всю глотку, стараясь перекричать канонаду снаружи. — Штрауб, где ты?

В тактике пискнул датчик движения. Тут же моя голова уже смотрела туда, куда рекомендовал умный компьютер. И сканер «бурил» стенку. А за стенкой той…

За стенкой наблюдался отчетливый тепловой силуэт. И, судя по тому, что можно было бы принять за «комплекцию», господин Илайя Штрауб, он же предатель Иля Шухер, ждал своей участи в предбаннике санузла, расположенного по соседству с его кабинетом.

Я остановился перед дверью предбанника. Сканер показывал мне, что в руке у моего заклятого врага что-то, либо пистолет, либо SMG какой-то. Рисковать и проверять я не хотел, потому просто врезал по двери ногой со всей дурацкой мочи, рассчитывая на то, что хлипкие петли просто сорвет.

И не ошибся. Дверь, не ожидавшая такого активного приветствия, слетела с петель и кувыркнулась в предбанник, прямо в сторону Шухера. Тот тоже не ожидал, что странно. В одной группе служили, мог бы и запомнить, как у нас принято было работать.

Тем не менее он вскинул свою стволину и пальнул в дверной проем, в белый свет как в копеечку. И никуда не попал, а я выпрямился, и, стреляя навскидку, оставил его безоружным. Моя пуля угодила точно в его шикарный дорогущий пистолет, эксклюзивную модель от Зауэра, с пластокерамическим корпусом и золотой инкрустацией. Ах, мне даже было бы стыдно портить такую прекрасную вещь, но… Главное, что из рук предателя ее вырвало, да и судя по внешнему виду, оно уже не стреляет.