Михаил Николаев - Телохранители

Я понял, что это надолго, и отошел в сторону. Ничего, я долго ждал, сейчас подожду еще немножко. Теперь этот русский от меня уже никуда не денется.

Сергей

Я разбудил Ольгу, когда за дверью послышалось шипение резака.

— Поднимайся, милая, нам пора убираться отсюда. Плохие дяди начали дверь резать. Скоро здесь будут.

— А как мы будем отсюда выбираться? Ты откроешь портал?

— Нет, порталы — это не наше, не земное. Нам не требуется устраивать проколы, раздирая ткань пространства. Есть другой способ.

— И какой же?

— Да так, — я скромно потупился, — частный случай теории вероятностей.

— А конкретнее?

— Очень просто. Когда вероятности выпадения орла и решки одинаковы, монета становится на ребро. Это неустойчивое, пограничное состояние. Малейшее смещение вероятностей — и монета падает. Выпадает либо орел, либо решка. Человеческая мысль обладает способностью менять вероятности. Как именно это происходит, я не знаю. Все дело в волевом усилии. Одни способны на это, другие — нет. Тех, которые способны, очень мало. Но они есть. Не все из них знают об этой способности. Не все могут развить ее. В моем роду было трое мужчин, обладающих этой способностью. Последний — мой прадед. Потом — как отрезало. Способность оставалась латентной, не развивалась. Как будто какой-то внешний блок наложили.

— А теперь?

— Когда я был на Тэчче, землеподобной планете на противоположном конце галактики, местная знахарка сняла этот блок. Теперь я способен изменять вероятности.

— И что это нам дает? Выпадет орел?

— Орел? Орел — это просто. Такие вещи многие люди могут проделывать. Тут другой случай. Сейчас я нахожусь здесь. На Техасе-2, в подземелье. Но вероятность моего нахождения в этой точке пространства вовсе не равна ста процентам. Не встреться нам при возвращении погоня, я бы сейчас уже дома находился. Имелась такая вероятность, причем близкая к пятидесяти процентам. А ведь я мог вообще не появляться на Техасе-2. Твое освобождение могли поручить другой группе или местному резиденту. Опять примерное распределение вероятностей пятьдесят на пятьдесят. И таких ситуаций, при которых я в этот момент с вероятностью в пятьдесят процентов мог оказаться у себя дома, достаточно много.

— Я пока не понимаю, что именно это нам дает. Ты ведь сейчас тут, а не дома.

— Тут. Но изменив вероятность, могу оказаться там.

— А я?

— Вот с тобой как раз и связана основная сложность. Я могу не только сам оказаться у себя дома, но и взять с собой груз, не превышающий мой собственный вес.

— Так я ведь легче тебя!

— Легче. Даже вместе с Иннокентием легче. Только вы оба не груз, а мыслящие существа. Иннокентий телепат, он может подстроить свой мозг к моему, продублировать и усилить мой волевой посыл. А ты не можешь.

— И что, ты оставишь меня здесь?

— Нет, конечно! Как ты могла такое подумать? Просто в момент переноса ты должна представлять собой груз — не мыслить.

— Не понимаю. Как я могу не мыслить?

— Я тебя отключу. На время. Не боишься?

— Не боюсь. Почему-то я тебе верю даже больше, чем себе.

— Тогда ни о чем не волнуйся. До встречи у меня дома.

Я аккуратно нажал пальцем на неприметную точку на шее девушки и подхватил на руки ее оседающее тело.

— Кеша, нам пора.

Иннокентий мягко запрыгнул мне на спину и устроился на плечах, прижавшись головой к моей щеке.

— Подключайся, с некоторой вероятностью я в данный момент времени могу стоять на ковре в центре моей спальни. Сейчас я буду делать шаг к кровати. Готов?

— Да.

— Поехали!

Я полностью отстроился от всего, что меня окружало, не видел больше тусклого пламени догорающих свечей, не слышал шипения кислородного резака, отчетливо представил в своем воображении комнату, в которой должен был сейчас появиться, увидел аккуратно заправленную кровать у стены, ворсистый ковер под ногами. И шагнул правой ногой вперед. Обычный такой, ничем не примечательный человеческий шаг. Шаг длиной в сто тридцать девять световых лет.

Как эта информация попала ко мне, я до сих пор не знаю. Обычно писатели, только начиная книгу, уже твердо знают, о чем она будет, и имеют подробный план. У меня не было такого плана. Иногда, заканчивая эпизод, я не имел ни малейшего представления о том, что произойдет дальше, о чем будет идти речь на последующей странице и в каком направлении будут развиваться события. А потом, спустя некоторое время, все проявлялось в голове настолько ясно и наглядно, как будто я был непосредственным участником событий. Мне оставалось только записывать.