Роберт Торстон: Легенда о нефритовом соколе-3: Клан Кречета

Но именно Эйден выдержал Испытание Крови до конца, отправив соперника в небытие. Полковник Эйден Прайд помнил каждое мгновение того тревожного времени, как будто все это произошло только вчера: вот он теряет сознание в кабине разбитого боевого робота; вот он уже в госпитале на Железной Твердыне. Обретя Родовое Имя, Эйден так надеялся на то, что насмешки и издевательства прекратятся, что он наконец заслужит должное уважение товарищей по оружию. Он восстановит силы после схватки — и тогда... но нет! Надежды не оправдались. Воины клана продолжали глядеть на новоиспеченного кровника все так же пренебрежительно и настороженно, как и раньше. Даже официальная церемония прошла довольно скомканно и вяло, мало напоминая священный торжественный ритуал.

«Наверное, — думал Эйден, — мне теперь никогда не отмыться от позора. Неважно, через какие испытания мне придется пройти, сколько сражений я выиграю или проиграю».

Даже будучи воином с Родовым Именем, Эйден получал воинские должности, которые были немногим лучше тех, на что может рассчитывать обычный вольняга. Спустя годы Эйден иногда прикидывал, усмехаясь про себя, что он умудрился прослужить практически в каждой мало-мальски известной дыре Шаровидного Скопления, подвластного Империи Кланов.

— Что, опять всякая дурь в голову лезет? — спросил Жеребец и встал рядом с Эйденом.

Давным-давно Жеребец вместе с Эйденом проходили Аттестацию, вместе они принимали присягу. И с тех пор служили неразлучно, если не считать двух-трех случаев, когда Эйден на короткое время покидал подразделение по служебным надобностям. Как только началось вторжение во Внутреннюю Сферу, Эйден добился разрешения на перевод Жеребца в новое место назначения и они опять были вместе. Некоторые вернорожденные офицеры ворчали по этому поводу, поскольку Жеребец был вольнягой по происхождению. А какому вернорожденному воину, да еще командиру, понравится, что рядом с ним бок о бок живет вольняга.

— Многие считают, что у меня лицо, как у статуи. — Эйден улыбнулся. — А ты так легко читаешь мои мысли?

Жеребец запустил пятерню в свою лохматую бородищу. Вольняги в большинстве из чувства противоречия или откровенного протеста выбирали стиль одежды и прическу, которые были прямо противоположны вкусам и обычаям вернорожденных. Вернорожденные воины в основном чисто брились, а если и носили бороду, то короткую и аккуратно подстриженную. Жеребец же развел на лице такую буйную растительность, что издалека напоминал какого-то дикого зверя.

— Мы тащимся по жизни черт знает сколько времени, и ты для меня как читаная-перечитанная книга — раскрывай с любой страницы!

Эйден так привык к разболтанной речи Жеребца, что перестал обращать внимание на все его корявости и неточности. Вольнорожденные, словно бросая вызов и напрашиваясь на неприятности, по поводу и без повода предпочитали изъясняться на своем нелепом сленге.

— И много книг ты успел прочитать, если не считать мою?

— Да уж побольше, чем ты, особенно с тех пор, как заделался полковником.

Тут Жеребец был прав. В последнее время Эйден не часто заглядывал в свою тайную библиотеку, в те древние бумажные книги, которые обнаружил когда-то в тайнике на Брайеновских шахтах. Он тайком сумел вывезти бесценный груз и всеми мыслимыми способами прятал это сокровище от не в меру любопытных глаз. Эйден не расставался с книгами, куда бы ни забрасывала его судьба. Теперь, уже будучи в чине полковника, он мог открыто, не таясь, их читать, но, к сожалению, времени практически не оставалось.

— Ну, и что ты теперь собираешься делать? — спросил Жеребец, указывая на развороченный боевой робот Эйдена. — У нас в резерве больше нет «Разрушителя».

В течение всего своего воинского пути Эйден предпочитал сражаться исключительно на «Разрушителе». Ему нравилась подвижность машины данного типа, возможность менять конфигурацию вооружения, он ценил способность Разрушителя к прыжкам. Некоторые прозвали его прыг-болваном за резкие, непредсказуемые скачки во время боя, которые проделывал Эйден в своем боевом роботе. Вряд ли нашелся бы воин, умевший атаковать, выходя из высокого прыжка, так же, как Эйден Прайд.

— Я возьму «Матерого Волка».

— «Матерого Волка?» — Жеребец удивленно поднял брови. — Это же машина-убийца.

— Не стоит так называть машину.

— Тогда ему подойдет кличка «Ходячая Могила». Так его прозвали элементалы.

— У наших элементалов уродливое чувство юмора. Вполне соответствует их внешности. Я не вижу смысла приписывать человеческие качества боевому роботу. Это просто механизм, не более того. В конце концов, не так уж и много воинов погибло, участвуя в боях на «Матером Волке».