Иван Тропов - Клан быка

Сначала была козлиная морда.

Но не обычная, а какая-то странная: большая и приплюснутая, словно карнавальная маска. Один рог наполовину отбит, в ухе болтается золотое кольцо.

— Ну что, браток? — с сочувствием покивала морда. — Попал, да?

Леха помотал головой, прогоняя наваждение. В самом деле, попал… Это чем же вчера день закончился, если утром до говорящих козлов дошел!

Особенно противна была жиденькая седая бородка, свалявшаяся от грязи. И воняет от этого козла…

— Слышь, ты, бычара! — нахмурился козел. — Фильтруй базар, да?

Морда оскалилась, показав зубы. Крупные, но сточенные и гнилые. Из пасти дохнуло таким смрадом…

Леха дернулся назад, подальше. Вот ведь кошмарчик! И не пропадает никак. Леха поднял руки, чтобы потереть лицо и окончательно проснуться, прогнать это странное наваждение. Но руки…

Не то чтобы руки не слушались. Нет, очень даже слушались. Вот только… Леха поморгал, разглядывая то, что ощущал как руки.

— Привыкай, — снова вполне миролюбиво сказал козел. — Ниче, жизнь еще и не так раскорячит.

Руки…

Честно говоря, это были не совсем руки. Передние ноги то ли коня, то ли быка. Сгибались они совсем не так, как человеческие руки. Не вперед, а куда-то под живот. Глаза ими не протереть.

А с непротертыми глазами паршиво. Само по себе наваждение развеиваться не собиралось. По-прежнему в теле какого-то скота, а настырный козел все так же дышит прямо в лицо чем-то помоечным.

— Ну ты, парнокопытное! — зашипел козел сквозь зубы. — Достал, да?! Я — сатир! Усек? И следи за грызлом! А то по рогам огребешь.

Сатир угрожающе всхрапнул, но взял себя в руки.

— Ладно, — смилостивился он. — Показываю один раз. Вот тут надавливаешь, чтобы управлять речевой чувствительностью.

Он ткнул в сгиб Лехиной ноги.

— Чем управлять? — нахмурился Леха.

Офигеть. Галлюцинация, да еще такая буйная…

— Ах ты, тормоз, — вздохнул сатир. — Ну вот подумай теперь что-нибудь!

Леха нервно сглотнул. Что-то слишком долго это все для бреда. Слишком связно, слишком логично. И сознание — вполне чистое…

А вдруг это — не пройдет?

Вдруг это — насовсем?!

— Ну, что? — нетерпеливо спросил сатир. — Уже подумал?

— Да…

Кажется, что-то прояснялось. Не только про речевой контроль. Всплывало мелкими кусочками из памяти, все быстрее. Но… это что-то было настолько дурацким, настолько невозможным… Мысли путались и разбегались.

— За что попал-то?

— Попал?… — на автопилоте повторил Леха, изо всех сил пытаясь понять, что же происходит. — За что?…

И тут вспомнил. Все. Сразу.

Леха застонал и повалился на землю.

…Москву заносило с самого утра. Небо затянуло сплошным пологом облаков, где взглядом не за что зацепиться, и из этого моря небесной простокваши валились хлопья мокрого снега. Засыпали крыши домов облепляли пешеходов, таяли на тротуарах и на дороге, превращаясь в кашу изо льда и грязи.

В воздухе мешались сырость и тоска, радио несло какую-то муть… Леха протянул руку и отключил автомагнитолу, но легче не стало. Со всех сторон тарахтели двигатели выхлопные трубы выбрасывали клубы сизого пара. Где-то впереди случилась авария, и эта сторона шоссе встала. Длинная цепь машин, конец которой терялся где-то за пеленой снега.

От всего этого странное чувство нереальности, отчужденности от всего этого мира стало еще сильнее.

Прошло уже два месяца, как сменил казенный камуфляж на джинсы и старую добрую косуху. Вот только тот парень что три года назад весело гулял в этих джинсах и косухе по городу — своему городу! — этот парень почему-то никак не хотел возвращаться…

Все вокруг вроде бы знакомое — и все-таки непривычное Странное. Чужое.

Все эти люди вокруг, странно расслабленные, рассеянные… мягкотелые. Равнодушно ползущие куда-то по своей маленькой жизни… зачем? для чего?

Не понять.

Леха вздохнул. Два месяца уже просто так шлялся по этому городу, ничем не занимаясь. Катался на своей старенькой «девятке» куда глаза глядят. Смотрел на этих людей пытался влиться в эту жизнь — и не мог.

Иногда подвозил кого-то — не из-за денег, нет, просто хотелось, чтобы кто-то сидел рядом. Послушать, что они говорят. Чем живут. Проникнуться этой жизнью…

И никак не мог. И еще это чертово простоквашное небо сегодня. И вставшая намертво череда машин… Эх, убраться бы отсюда прочь… От всего этого… Далеко-далеко… Надолго… А лучше — навсегда. В совершенно другой мир… Наконец-то машины впереди сдвинулись с места. Стало свободнее, и Леха тут же выбился в крайний ряд — не ровен час, опять встанут! — и на первом же перекрестке свернул к центру. Справа пошло длинное новое здание: дорогая гранитная отделка, огромные затемненные стеклопакеты, монументальная дверь в два человеческих роста…