Алексей Соколов - Терпение дьявола

Конвоир втолкнул внутрь нового пассажира.

– Принимайте пополнение, граждане уголовнички!

Когда «пополнение» сделало еще один шаг вперед, конвоир закрыл отсекатель и добавил:

– До отхода поезда не курить. Учую – в туалет пойдешь только завтрашним вечером. Усек?

– Да. – Голос арестанта не выражал никаких эмоций.

– Тогда располагайся.

За спиной новенького хлопнула тяжелая железная дверь.

Угрюмо осматривая тесное помещение, новый пассажир остановил взгляд на маленьком, размером не больше ладони, зарешеченном окошке, из-за которого виден свет единственного на весь здешний перрон уличного фонаря. Там свобода. А здесь?

Здесь вмонтированные в стену трехэтажные нары. На первом ярусе сидят двое и не без интереса смотрят на него, нового соседа, которому ранее в подобной обстановке бывать не приходилось. Вот и приплыл.

В камере повисло гнетущее молчание. Наконец один из заключенных, полуседой старик лет шестидесяти пяти, одетый в серую мешковатую робу, проговорил, ехидно прищурившись:

– А что говорят воспитанные люди, попав в приличное общество?

– Чего? – не сразу понял вопрос новенький.

– Здороваться надо, дядя, когда в хату входишь, епа, – подал голос второй зэк, короткостриженый молодой парень в спортивных штанах и черной футболке навыпуск. Судя по внушительной ширине плеч и развитой мускулатуре, спорт ему явно не был чужд.

– Здравствуйте.

Старый зэк кивнул.

– И тебе не хворать. Теперь надо бы обозначиться. Меня зовут Колода, а его, – он указал на своего молодого соседа, – Питон. Будь же любезен назвать и нам свое уважаемое погоняло.

– Игорь.

– Что, просто Игорь? И кликухи нет?

– Нет, просто Игорь. – Новенький огляделся. – Куда сесть можно?

– Сесть ты, мил-человек, уже успел. А присесть можешь хотя бы вот сюда, на шконку.

Колода подвинулся, освободив край нар. Игорь сел рядом. Беседа явно не клеилась, но расспрашивать его никто не спешил.

– Слышь, дядя, закурить не будет? – спросил Питон.

– Ты же слышал, что охранник сказал, – ответил Игорь. – До отхода поезда не курить.

– Да мне побоку, что этот цирик квакает. Я спрашиваю – у тебя есть закурить?

– Извини, не курю. – Игорь заслышал в голосе парня угрожающие интонации и решил не накалять обстановку. – Вредно мне, задыхаться начинаю.

– Я тоже не курю.

– А чего же спрашиваешь?

– Надо, значит, епа, если спрашиваю…

Питон хотел сказать что-то еще, но по вагону прошла сильная дрожь, и поезд тронулся с места.

– Пошел этап, – произнес Колода, неуловимым движением вынув откуда-то из рукава смятую папиросу и спичечный коробок. Прикурив, он с наслаждением втянул вонючий дым. – Питон, че на котлах?

Тот извлек из кармана своих широких спортивных штанов китайские электронные часы.

– Без пяти десять.

– Лады. Теперь можно и покемарить.

Докурив папиросу до половины, Колода затушил окурок и, укладываясь на нижнюю койку, сказал:

– Ты если располагаться будешь, то двигай на пальму. Чемодан уже Питон забил.

– Не понял? – Игорь недоуменно посмотрел на зэка.

– На верхнюю шконку лезь, говорю. Питон вторую раньше тебя облюбовал.

– Ясно.

Игорь подтянулся и полез на самый верхний ярус. Ему действительно уже хотелось спать, поэтому он, сняв высокие армейские ботинки, с удовольствием растянулся на тощем тюремном матрасе. Но, вопреки ожиданиям, сон не шел. В голове роились тяжелые мысли.

…Угораздило же так глупо встрять. Три месяца потихоньку сбывал бирюльки по одной, а тут черт дернул сразу пять штук скинуть. Ведь как чувствовал, что покупатель темнит что-то. Как знал. Вот и встрял. И за что?! За две сотни кусков! А ведь канал бармена давно налажен и работает без перебоев. Отбил бы те же двести штук спокойно, под нормальной крышей. По времени вышло бы, конечно, намного дольше, но зато без проблем. Пусть платит Скряба сравнительно немного, но одно то, что он договорился с военными об относительно спокойном проходе через Периметр, – уже огромный плюс в деловых отношениях. Да к тому же и выход тоже не представляет особых трудностей. Главное – знать, когда подкупленные вояки отключат ток и снимут с маршрута патруль. А об этом бармен всегда заранее сообщает полезным для себя людям. Например, таким, как он – Сапсан. Ну а теперь все потеряно. Все. Попытка сбыть хабар в обход Скрябиных рук обернулась самой плачевной ситуацией, в которую только может вляпаться сталкер, находящийся вне Периметра, – арестом за контрабанду аномальных элементов из Зоны Посещения. Или, если короче, за нелегальный сбыт артефактов. А наказываются такие проделки строго. Мало того что за решетку попадешь лет эдак на пять, так еще и после освобождения на всю жизнь запретят подходить к Зоне ближе чем на сотню километров. Невесело. Совсем невесело. Эх ты, сталкер, сталкер! Почти два года жизни отдать Зоне, чтобы потом так нелепо съехать под откос…