Сергей Извольский - Золотой шар

Проходя мимо по широкой дуге, Олег с усилием заглянул в окно, но, кроме голубой клеенки на столе сразу за подоконником, ничего не заметил – занавески колыхались, создавая будто бы марево, сквозь которое взгляд не проникал.

– Давай, банкир, не подведи, – раздался все тот же голос, когда Олег подошел к крыльцу.

Раз ступенька. Два ступенька.

Сердце билось в горле, заходясь в истошном буйстве страха, а на мажущие по спине струйки пота Олег внимания уже не обращал. Мышцы его дрожали от напряжения страха, а в мозгу упруго билось лишь одно слово – «рюкзак».

Рюк-зак, рюк-зак, рюк-зак.

С каждым ударом пульса глаза изнутри мягко подталкивало, а виски сжимало тисками подступающего обморока.

Все очень просто – зайти внутрь, взять рюкзак и выйти.

Всего ничего, а все долги спишутся. Все-все-все. И оставшаяся без отца семья все же вздохнет спокойно, еще и денег подкинут. Безумный обещал, а если Безумный обещал, то он обязательно сделает.

На двери была обычная ручка – дужка из нержавеющей стали. И под ней – бабочка замочной скважины. Металл ручки блестел, лучи солнца брызгами отражались от зеркальной поверхности.

Глубоко вздохнув, Олег потянул дверь на себя. Она поддалась легко, петли даже не заскрипели.

– Ай! – невольно вскрикнул Олег испуганно, отпрыгивая от серой пелены, метнувшейся ему в лицо. Каблук зацепился за что-то, и он покатился кубарем по утоптанной земле перед крыльцом. Тут же, впрочем, заполошно вскочил на ноги, не в силах поверить, что ничего не рвет болью и никто его не убивает. И, широко открыв глаза, уставился в проем двери.

Занавеска. Обычная белая занавеска рванулась из комнаты вместе с порывом ветра, сквозняком прошедшего по домику. Рванулась на выход, а теперь мягкой пелериной колыхалась в проеме, изредка полой мягко на улицу вырываясь.

Краем глаза Олег заметил напрягшихся поодаль спутников, но оборачиваться не стал – его уже охватило желание закончить все быстрее. Особенный, своеобразный кураж смерти, подобный тому, который поднимает солдат в атаку навстречу кинжальному пулеметному огню.

Выдохнув, снова смахивая со лба пот, Олег скрипнул зубами и сделал несколько быстрых шагов вперед. Но на самом пороге остановился. Скулы у него перекосило от страха, из глаз вновь брызнули слезы, и он так и замер на пороге, пытаясь заглянуть внутрь.

За порогом была плетеная половица, слева в углу виднелся стол, а у противоположной стены лежал рюкзак. Смятый в падении обычный хэбэшный колобок, с которым пол-Союза в походы когда-то ходило. Олегу сейчас даже был виден хвостик ремешка кожаного, которым ткань крышки стягивалась.

«Ф-ф-ф-ф», – вдруг прерывисто раздалось в сознании, опалив страхом, и лишь только через несколько мгновений Олег понял, что это воздух резкими всхлипами втягивается сквозь зубы.

– Черт, черт, черт… – зажмурился он и, отведя занавеску рукой, шагнул вперед.

«Кх-кх. Кх-кх», – сразу же раздался рядом резкий скрип.

Олег открыл глаза и попытался повернуть голову.

Не получалось – мышцы сковало страхом, тело его больше не слушалось.

«Кх-кх. Кх-кх», – продолжало равномерно раздаваться сбоку.

Громкий звук, очень громкий. Как он не слышался тогда, когда Олег был всего в шаге позади, на самом пороге?

Картинка перед глазами мелко завибрировало – это Олег с усилием поворачивал голову. Его сейчас всего било быстрой и крупной дрожью, и он из последних сил сдерживал натиск панической атаки.

«Кх-кх. Кх-кх», – продолжало рядом скрипеть.

Светло-коричневые сандалии на маленькой ножке. Красные мешковатые колготки, складками собравшиеся на коленях. Черная юбка с желтой полоской и зеленая кофта. И завершал одеяние маленькой девочки на кровати огромный бант среди светлых кудряшек.

«Кх-кх. Кх-кх», – девочка сидела отвернувшись к плюшевому медвежонку в изголовье. У медвежонка вместо глаз были пришиты пуговицы. Разного цвета – одна зеленая, вторая коричневая.

Олег почувствовал, как по ноге тянет горячей и мокрой влагой, быстро наполнявшей штанину и стекающей в ботинок.

Не отрывая взгляд от ребенка на кровати, Олег шагнул вперед.

«Кх-кх. Кх-кх», – девочка не обернулась, продолжая качать ножкой.

С трудом перебарывая оцепенение, Олег сделал еще несколько шагов и понял, что находится уже у рюкзака. Напрягшись, он с усилием оторвал взгляд от девочки и посмотрел вниз, себе под ноги.

«Кх-кх. Кх-кх», – продолжала поскрипывать позади панцирная кровать.