Ерофей Трофимов - Пес войны. Трилогия

— Бинтуй туго. Нам еще обратно идти.

Заметив неуклюжие попытки Майка наложить повязку, Дункан молча забрал у него бинт и, с ловкостью, ясно говорившей о большом опыте, принялся бинтовать рану. Подтащив пойманного стрелка к машине, Квон, недолго думая, шваркнул его головой о борт, прибавив увесистый пинок по голени. Врезавшись в железную стену, пленник слабо охнул и медленно сполз на траву.

— Ну, и на хрена ты его сюда притащил? — мрачно поинтересовался Араб.

— А чего с ней делать? — мрачно спросил Квон.

— С ней? — спросил Майк, всматриваясь в пленника.

— Это баба, — пожал плечами Квон, вопросительно глядя на Араба.

— Прикончи эту суку и пошли отсюда, — проворчал Араб, морщась от боли.

Дункан закончил бинтовать его и теперь старательно затягивал узел.

— Так и знал, что ты это скажешь, — вздохнул Квон, перехватывая автомат.

— Кажется, я уже говорил вам насчет глупого гуманизма, — рыкнул в ответ Араб.

— Погоди, брат, ведь она женщина, — растерялся Майк.

— И что? Вот такая же тварь мечтала разрезать мою беременную жену, чтобы посмотреть, как получилось, что она смогла забеременеть. Поэтому не мечтай, что я ее пожалею. Кроме того, из-за этой твари я на пару месяцев выбыл из строя. Так что кончайте с ней и уходим отсюда, — резко ответил Араб, поднимаясь на ноги.

— Но я не… — начал Майк, но индеец не дал ему договорить.

Одним плавным движением скользнув между Арабом и шагнувшим к нему Майком, он резко взмахнул молниеносно выхваченным мачете, и голова пленницы с глухим стуком упала на землю. Не ожидавший такой выходки, Квон едва успел отскочить в сторону, когда из перерубленных артерий фонтаном хлынула кровь.

— Тебе сказали, что делать. Хочешь предать хранительницу? — мрачно спросил индеец, выразительно покачивая отточенным до бритвенной остроты мачете.

— Молодец, мужик, одним махом все споры закончил, — усмехнулся Араб и, хлопнув проводника по плечу, приказал:

— Быстро обыщите все тела. Соберите все оружие, боеприпасы и вообще все, что может нам пригодиться.

— Ты собираешься тащить с собой столько стволов? — не понял Квон.

— Я сказал собрать, а не тащить. Боеприпасы не забудьте. Особенно, патроны и гранаты. Если найдете пистолеты, берите обязательно.

— Но зачем? — не унимался Квон.

— Затем, что мы не благотворительная организация и спонсоров у нас нет. Учитесь подбирать то, что самим пригодится, — наставительно произнес Араб, старательно сглатывая подкатывающий к горлу комок и встряхивая головой, чтобы разогнать туман перед глазами.

Сообразив, что он снова прав, воины разбрелись по долине, быстро обыскивая трупы и складывая все найденное в мешки, которые нашел все тот же хозяйственный индеец. Все собранные стволы Араб приказал сложить в салон лаборатории и, быстро объяснив Дункану, что нужно делать, снял с разгрузки очередную гранату. Три наполненных под завязку мешка привязали к длинной жерди, и воины, закинув ее концы на плечи, покорно поволокли добычу в лагерь. Дождавшись, когда проводник установит растяжку, Араб закинул на плечо автомат и, покосившись на аптечку, попросил индейца прихватить ее с собой. Молча захлопнув чемоданчик, Дункан просунул под ручку ствол своей винтовки и, вскинув поклажу на плечо, сделал ему знак идти первым.

Понимая, что это будет правильно, Араб тяжело зашагал по дороге в гору. Бесшумно шедший за ним индеец тихо спросил:

— Совсем плохо?

— Еще держусь, — бледно усмехнулся Араб, не оборачиваясь.

— Судя по твоей походке, этого не скажешь, — проворчал в ответ проводник.

— Отсюда есть более короткий путь к деревне, чем тот, которым мы шли сюда?

— Мы шли самой короткой дорогой.

— Значит, придется продержаться еще один день, — вздохнул Араб.

— Ты сможешь. Ты сильный, — ответил индеец с твердой уверенностью в голосе.

— Твои бы слова да богу в уши, — проворчал Араб, тяжело вздыхая.

Продолжая шагать, он то и дело прислушивался к своим ощущениям и каждый раз вынужден был признать, что чувствовал себя все хуже. По сравнению с тем, что ему уже приходилось пережить, рана была пустяковая. Ни кости, ни крупные артерии задеты не были, но тем не менее ему становилось все хуже. Судя по ознобу и выступившей испарине, начиналась лихорадка, а если учесть, что все возможные прививки от подобных хворей его организм получал регулярно, это было особенно странно. Кроме того, она началась слишком уж быстро. Араб по опыту знал, что лихорадка от ранения начинается только через пару дней, а сейчас прошло не более трех часов. Задумавшись, он споткнулся о торчавший из земли корень и едва не упал, удержавшись на ногах только благодаря тому, что шедший следом проводник успел ухватить его за шиворот, как напроказившего котенка. Оперевшись правой рукой о ствол ближайшего дерева, Араб тяжело вздохнул и, бледно улыбнувшись, прохрипел: