Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Шереметьево

– В доверии – сила. Не слышал про это?

Вячеслав помолчал, изучая меня тяжелым взглядом.

– Не слышал, – криво улыбнувшись, сказал он. – В наших краях так не считают.

– А где они – те края?

– Далеко. Севастополь – может, слышал?

– Да ладно?! Как же вы, из такой дали, сюда добрались?

– Не важно. Замнем для ясности.

– Понял. Сам не люблю, когда с вопросами лезут.

Нагнувшись, я подкинул увесистую ветку в костер. Чистая психология – обозначить участие в совместном деле. Плюс проверка. Если психанут на тему «какого ты в наш костер свои дрова суешь?» – лучше уйти, пока не стало слишком поздно. Если же примут помощь – значит, есть шанс, что когда заснешь, тебе не перережут горло.

Вячеслав помолчал, с сомнением поглядывая то на меня, то на своих спутников. Потом сказал:

– В Москву идем. Бывал там?

– Случалось.

– Дело у нас важное за Куполом. Безопасный путь через него знаешь?

– Безопасный? Хороший вопрос. Надо подумать.

– Подумай. Только времени на раздумья у нас не так, чтобы очень, – в голосе лысого послышался мягкий напор.

Что ж, его костер, и он имел право задавать вопросы. Пока что все шло в рамках приличий, так что я не стал выкобениваться и ответил в том же тоне.

– Как придумаю – расскажу.

– Ладно, – кивнул Вячеслав. – В общем, сидите себе, отдыхайте. Можете погреть в костре консервы, если имеются. Если нету, выделим одну банку на двоих из наших запасов. Не обессудьте, больше ничем не поможем.

– Нормально все, – сказал я, снимая рюкзак и доставая из него припасы вместе с флягой, которую взял в качестве трофея, разгромив банду Скорняка. – Спирт будете?

– Вишь, Андрюха, Вячеслав же говорил – нормальные они, – подал голос третий сталкер, отрываясь от созерцания костра. – А ты не верил…

Общий стол – это всегда хорошо. Топит ледок недоверия, а спирт, принятый в меру, только способствует этому процессу. Когда же совместный ужин был окончен, Вячеслав потянулся к гитаре.

– Сбацаю-ка я нашу, севастопольскую, – сказал он, проводя по струнам татуированными пальцами. – Говорят, еще до Конца Света она была сложена. О море, которого больше нет…

И запел. Голос у него был густой, насыщенный, словно наэлектризованное небо перед грозой, готовой вот-вот разразиться над далекими волнами моря, которое тоже не пощадила Последняя Война человечества…

Он пел о далеком море, а я вспоминал о девушке с гитарой, которая осталась там, в разрушенном городе за непроницаемым энергетическим куполом. Нет, все-таки не зря проделал я столь далекий путь. Спасибо тебе, моряк из далекого Севастополя, за твою старую песню. Теперь я точно знал, что пробьюсь через любые стены, чтобы еще раз увидеть глаза цвета единственного в мире артефакта.

А моряк пел, и его песня плыла над землей, словно свежий ветер с далекого моря, что когда-нибудь непременно снова оживет – как и эта выжженная земля, которая должна, нет, просто обязана когда-нибудь возродиться. Ведь мы – выжили, а значит, и она обязана это сделать. Ну а мы, сталкеры, последим, чтобы какие-нибудь уроды снова не попытались сжечь наш дом, имя которому – планета Земля. Даже если ради этого придется пожертвовать собственной жизнью.