Сергей Недоруб - Прорыв реальности

— Алебарды — это хорошо, — протянул Андрей. — Но Вероника совсем не чужая, она мне модель помогает делать.

Вадим не стал отвечать. Он не мог объяснить, почему он не хочет считать Веронику не чужой и почему он готов всю жизнь остаться вдвоем с сыном и ни одну женщину не впустить в их маленький тайный мир.

— А вообще у нас в школе странные вещи делаются. — Андрей с детской непосредственностью переключился на другую тему.

— А? — Вадим, задумавшись о своем, не сразу понял, о чем говорит сын. — Какие вещи?

— Папа, вот ты скажи, ты не сталкер? — неожиданно спросил сын. — Ведь ты же был в Зоне?

— Ну, ты там был не меньше моего, так что чего спрашивать? Нет, конечно, какой из меня сталкер? Да и из тебя сталкер… Я думаю, что многим сталкерам при упоминании о тебе дурно становится.

— Ну, я о другом. Вот, пап, представляешь, у нас в классе мальчик, я уже говорил про него, Стас, — он сын сталкера! Вернее, как бы правильно сказать. Он был сыном сталкера. Вернее, его отчим был сталкером.

— Что-то ты, Андрей, сильно как-то загнул. Давай по порядку.

— Ну, я же рассказывал уже, пацан у нас в школе есть, Стас, какой-то странный. Он вроде как сирота и у бабушки живет, но сильно наглый.

— Ну, сиротство и наглость — это категории не пересекающиеся. Я знал наглых людей, выросших в обычных семьях, где есть и отец, и мать. И наоборот, — прервал его отец.

— Нет, он по-другому. Он неприятный такой. Всегда, как только драка у нас случается, стоит в стороне и подзуживает. А у самого аж морда от радости светится.

— Ну, Андрюша, ты же сам сказал, он сирота. Может, у него была очень тяжелая жизнь. Он мог озлобиться, а может, у него просто не было раньше нормальных друзей. Подрастет — все пройдет. В таком возрасте, как у тебя, дети в основном все одинаковые.

— Пап, все дети одинаковые, но вот когда я с друзьями в Зоне был, то мне показалось, что не все. — Андрей вдруг заговорил совсем не по-детски. Он раньше никогда не затрагивал эту тему, но теперь отважился. — Понимаешь, я бы никогда не решился повесить пацана знакомого, даже не приятеля, а так… А они, эти сельские, взяли и повесили меня. Понимаешь, папа, они мыслят совсем по-другому. Им кажется, что они все в жизни знают и всегда правы. А их знания — это только то, что любого можно убить. Что если ты сильный, то можно обижать слабого. Это что, пап, так в селе все живут? Я вот сейчас, когда по телику всякие народные думы выступают, говорят, что село — основа государства, что культура вся в селе, что хлеб всему голова, вспоминаю, как эти пацаны деревенские, Юзик и другие, забили собаку палками, слепую собаку, только за то, что она к ним подошла, хвостом виляла, есть просила. Это основа нашей жизни? Почему они предавали нас на каждом шагу?

— Андрюша, ты задаешь вопросы, на которые нет ответа. А может, тебе просто так не повезло? Может, это просто твои личные впечатления?

— Папа, я дома у бабушки нашел книжку, там про время после войны на западной Украине. Там рассказывали, как сельские убивали городских учительниц, потому что они приехали их детей учить. Это что, тоже так повезло?

— Андрюша, ты смешиваешь понятия, это были сложные времена, они не хотели, чтобы из центра приезжали… — Вадим пытался, и у него не получалось, упростить эти моменты истории, чтобы смягчить их для сына. Он сам понимал, что Андрей прав.

— Папа, я видел этих деревенских. И я уверен, тогда на Украине убивали только потому, что городские хотели учить сельских грамоте. А это никак не связано ни с Центром, ни с… Но вообще мне иногда страшно подумать… ведь… — Андрей сильно разволновался и стал сбиваться.

— Андрюша, а ты вот не бойся и подумай, вспомни, ты ведь победил, ты же, мальчик, мой единственный сын, смог сделать то, что не смог сделать никто, — пройти Зону с голыми руками и спасти меня, так зачем тебе думать о городских, о деревенских, ты же…

— Пап, я вообще не о том. — Сын словно устал от этого непростого разговора. — Я про этого Стасика.

— Так что там со Стасиком? — Малахов с облегчением вернулся к началу разговора.

— У нас было сегодня классное собрание, не родительское, не бойся, а учеников. И приходил один дядька, такой странный, как Стасик странный. Так вот этот дядька сказал, что Стасик — это достойный сын своего отца-сталкера, и что сейчас организуется фонд помощи сталкерам, вернее, детям сталкера. И он раздал всем красивые книжечки и попросил, чтобы родителям передали.

— Я забыл, а что с отцом Стасика?

— У него и мать, и отец погибли совсем недавно. Это нам так классная сказала перед тем, как он к нам в класс пришел. И сказала не обижать. А никто его и не обижает. Вот посмотри.