Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)

«Все получится. Сегодня дежурят Буй и Кулл – это хорошо. С другими было бы труднее: они никогда не делают обходы. Все время только играют в карты или спят, оба… и не боятся?.. Буй и Кулл! Кто из них?.. Буй?.. Нет. Кулл!.. Главное – успеть подготовиться… Будет поздно!.. Сегодня!.. Он не может не клюнуть… Только бы все получилось…»

Так продолжалось до самого ужина.

Как обычно, Грэм первый выставил дочиста вылизанную миску, отошел вглубь комнаты и сел на кучу соломы. Положил приманку на каменный пол и сел рядом.

«Он придет… Он обязательно придет!»

Охотник прикоснулся к небольшому комку каши – бережно помял и погладил его. Края уже начали подсыхать, превращаясь в острые шипы.

«Это очень вкусно… поверь».

Вскоре зазвенел долгожданный колокол. Вновь привычно заерзали узники и забренчали стражники. Минута и все стихло в ожидании – мгновение тишины перед порывом страсти…

- Ооо!.. - затянул священник высоким голосом. Мелодичный звук сорвался с колокольни и полетел, словно ветер над полем сочной травы, увлекая за собой тысячи вздымающихся в молитве рук.

- Господь наш Миронос! Все, в чем я в сей день согрешил, Ты прости мне, - прошептал Грэм и поднял руки, ни на мгновение не упуская кашу из виду.

- Подай мне мирный и здоровый сон и обереги меня от всякого зла…

Краем глаза он заметил, как таракан остановился в метре от приманки и замер, приподняв переднюю и заднюю лапы, в сомнении. Длинные усики нетерпеливо ощупывали воздух, выискивая четкий, нарастающий вкусовой след. Каша манила его, чуть выделяясь желтым цветом на фоне холодной черноты. Он колебался, видя рядом человека. Но не долго: голод победил и развеял сомнения в душе таракана. Так же быстро как появился, он метнулся к приманке – схватил. Дело сделано! – его мозг работал четко, без лишних сомнений. Он мгновенно просчитал возможные варианты отступления и выбрал оптимальный путь к укрытию. Подпрыгнув на месте вор, развернулся в воздухе…

- Ибо Ты хранитель душ и тел наших… - рука пленника выстрелила, как пружина и таракан нехотя продолжил незапланированный полет в угол комнаты. Голова насекомого расплескалась о шершавую стену, оставив на камне мокрое пятно и черную бусинку глаза.

- И Тебе славу воздаем, ныне, и всегда, и во веки вечные…

Грэм положил тушку рядом. Три раза перекрестился и бережно поднял комок каши. Подул на него со всех сторон. Внимательно осмотрел и забросил в рот. Холодный сухой шарик вызвал болезненное ощущение у основания нижней челюсти – в рот брызнула слюна, размачивая высохшую приманку.

Панголин долго жевал, наслаждаясь вкусом пресной гороховой каши. Таракан в углу еще немного подергал лапками, покрутил свесившейся на бок одноглазой головой, после чего затих. Можно начинать.

Аккуратно выкрутив прочные крылья, пленник положил в одно из них крючковатые жвала, предварительно вскрыв тушку. Покопавшись во внутренностях, вырвал черно-синюшную горошину и бережно уложил ее в другое крыло. Задвинул все в угол и прикрыл тонкой паутиной соломы.

Приготовление оживило и придало сил. Он снова был занят делом. О том, что побег идет наперекор великому Мироносу, старался не думать. Знаки явно указывали на то, что надо выбраться из тюрьмы и как можно скорее. От этого зависела его жизнь и, возможно, жизнь отца Иакова. Когда решение принято, а сомнения оставлены в прошлом – ничто не может помешать, все идет само собой, как будто выбора и не существовало. Будто сам бог ведет. Такое действие приятно и доставляет странное удовольствие от наблюдения того, как мир сам дает карты в руки.

Грэм оторвал все лапки у насекомого и разложил перед собой. Из развороченного брюшка выдернул еще какую-то разбухшую кишку и с размаху впечатал в стену – звонкий шлепок вызвал легкую улыбку.

«Назад пути нет! Скоро, совсем скоро все разрешиться».

Поболтав пальцем в тельце таракана, словно в чаше, понюхал: «Ну и мерзость!»

Выждал паузу, собираясь с силами, и резко запрокинув голову, вытряхнул тягучий коктейль в рот, помогая рукой – горький кисель легко затекал, оставляя во рту отвратительный привкус. Желудок сжался и попытался выплеснуть наружу гадкий сироп. По телу прошла горячая волна омерзения. Грэм зажмурился. Надо набраться сил. И тут уже не до брезгливости. Здесь все идет в счет, ничем нельзя пренебрегать. Любая возможность должна быть использована!

Панголин несколько раз глубоко вдохнул. На закуску забросил пару ножек и с хрустом разжевал. Вкус у них походил на сырую рыбу, только слегка подпорченную, но по сравнению с внутренностями показался вполне достойным.