Северин Подольский: Синоптик

Фанера была слишком тонкой, чтобы заглушать доносившиеся из соседнего помещения голоса. Удивительно, но некоторые из них мне были хорошо знакомы.

«По самым последним данным, климатический процессор некогда был переделан под нужды Земли. Причем, переделан он откровенно халтурно» – этот голос принадлежал загадочному «Шефу», который, хоть и косвенно, но все же, был причастен к тем событиям, которые прервали мою карьеру бакенщика.

«Федор Карлович! Все, что Вы только что нам сейчас сообщили, это слишком серьезно, но этого явно не достаточно для принятия окончательного решения. Согласен, проверить аппарат все-таки надо» – после этих слов, я насторожился, так как второй голос принадлежал Тарасу Николаевичу Головко, мелкому чиновнику администрации Глубокского района.

«А я утверждаю, что этот процессор уже давным-давно дает сбои» – голос третьего собеседника был мне абсолютно не знаком.

«Что Вы предлагаете, Ипполит Пантелеевич?» – после короткой паузы вновь прозвучал голос Тараса Николаевича.

«Я предлагаю отыскать процессор и попытаться заговорить его» – подал голос незнакомец.

«Заговорить!?» – но Вы, же тем самым окончательно нарушите равновесие на пятой Земле! – воскликнул Шеф.

«Плевать! Зато есть большая вероятность того, что мы исправим положение здесь» – невозмутимо ответил Ипполит Пантелеевич.

«И какова же вероятность успеха?» – прагматично спросил Головко, и я насторожился.

«Пятьдесят на пятьдесят!» – весьма оптимистично ответил тот, которого назвали Ипполитом Пантелеевичем.

«Вы, отпетый романтик, господин Главный Синоптик» – по интонации «Шефа», мне показалось, что тот не в восторге от свежей идеи этого деятеля.

«Вы отпетый негодяй, господин Главный Синоптик» – я уже почти задыхался от гнева.

«Ученые все немного романтики» – громко рассмеялся Ипполит Пантелеевич, не уловивший шороха моих мыслей.

«Кретинов везде хватает!» – слишком эмоционально проворчал я.

«Кто здесь?» – на этот раз Ипполит Пантелеевич уловил мой посыл.

«В приемной сидит Подольский, давайте спросим у него, хотят ли они дополнительных колебаний своей, и без того уже расшатанной климатической системы» – оживился Федор Карлович.

«Конечно, не хотим! Зачем задавать идиотские вопросы?» – меня обескуражила сама постановка этого вопроса. А так же я отметил тот факт, что никакой «Приемной» не было и в помине, кресло-качалка, с которого я еще не успел встать, практически упиралось в тонкую и явно, картонную стенку, из-за которой и доносились до меня голоса.

«Подольский?» – по интонации было ясно, что Главный Синоптик впервые слышал мою фамилию.

«Федор Карлович, не надо сюда никого приглашать, я Вас умоляю! Вы лучше, как-нибудь сами к ним загляните!» – всполошился вдруг Тарас Николаевич.

«Как скажете, господин Директор!» – ответил Шеф, и с этого момента перегородка самым невероятным образом стала улучшать свои звукоизоляционные свойства. Я не поленился и оторвал свое тело из уютного гнездышка, но тщетно. Голоса постепенно затухали…

«Ну, ты даешь!» – Гурский не без зависти вертел в руках приз, который получил Раскаталин.

Было чему удивляться! Более двадцати лет, зная Сергея Васильевича, мы только сегодняшним вечером открыли его для себя как талантливого исполнителя. За песню Розенбаума «Полем, полем», он более чем заслуженно получил первое место в номинации: «Лучший мужской номер вечера» в одном из минских караоке-клубов.

– Куда мне до Казимировича! – скромно опустил глаза Сергей Васильевич, забирая свой приз у Гурского.

«Понятное дело! Пинько, глыба!» – это даже не обсуждалось. Мы до сих пор были поражены взлетом таланта Казимировича, который окончив карьеру в контрразведке, неожиданно для всех запел. Да как запел! За полгода он стал мега-звездой на необъятных просторах СНГ. В социальных сетях его фанаты утверждали, что шлягеры Марата Пинько вовсю гремели в многочисленных кафе на черноморских пляжах, а под мега-хит «Ночь в Шанхае», рыдали миллионные толпы китайских девчат.

Сегодня администрация и клубная публика с нетерпением ожидала запланированного визита Пинько, который пообещал заехать в караоке-клуб и возглавить жюри конкурса девушек под многообещающим названием: «Восемнадцать мне уже». Начало затягивалось. Сначала Марата задержали поклонники на выходе из телецентра, а чуть позже, Пинько перезвонил и попросил начинать без него, так как ему пришлось вернуться на студию и переписать концовку своего нового клипа.