Николай Коробов - РАГНАРЕК. Первая встреча

Уже осматривая последний кабинет, Роман вдруг осознал, что же неуловимо тревожило его все это время, – полное отсутствие компьютеров. Вообще любой оргтехники, мог конечно Корявень все подрастащить, но верилось в это с трудом, уж больно специфичный товарец. В общем, отметив для себя еще один пункт вопроса своему новоявленному знакомому, Тиграш вышел из кабинета. Сержант уже занял позицию перед поворотом, и на его появление среагировал лишь мимолетным косым взглядом. Спросил, едва разжимая напряженные губы:

– Тихо?

Роман в ответ кивнул, чувствуя свербящее напряжение. Ткнул себя в грудь пальцем, мол, пойду первым. Но Дубов покачал головой, также жестами объяснив, что лучше знает, что за поворотом, а значит Тигренко отводиться роль прикрытия. Секунду они смотрели в глаза друг другу, затем Роман сново едва заметно кивнул. У стены остался стоять огромный заплечный баул сержанта, Тигренко привалился к стене, почти полностью укрывшись за необъятным рюкзаком. Дубов поудобней перехватил оружие и сделал кувырок в темноту. Секунда растянулась уподобившись товарняку, затем следующая, но никто так и не выстрелил. И замершее на мгновенье сердце учащенно застучало. Из темноты донесся удивленно напряженный голос Олега:

– Капитан, а ведь была все-таки засада!

Роман устало поднялся, схлынувшее напряжение сменила опустошенность. Повернув за угол, не сразу разглядел сидящего на коленках сержанта перед перевернутым металлическим столом. Нержавеющая полированная сталь, поблескивала даже в темноте. По ту сторону стола было что-то определенно интересное, не спроста же Корявень пыхтит, словно заправский паровоз, ворочая что-то.

– Что там? – Спросил, подходя Роман и, вдруг, разом осекся. Рассмотрел. Человек лежал, свернувшись калачиком, словно огромный кот. Рядом с правой рукой пистолет или, что скорее, автоматическая «трещотка».

– Не пойму, капитан, он, по-моему, жив еще… – Корявень не поднимаясь глянул на подошедшего Тигренко, – шея, правда, замотана не долезешь так сразу. Но рука теплая и вроде как пульс проскакивает…

Роман опустился рядом с Дубовым, взял руку лежащего. Сержант был прав, совсем теплая, рука живого. Попытался нащупать пульс, но безрезультатно. И уже убирая руку, почувствовал пальцами слабый толчок – сердце незнакомца билось, медленно и очень слабо, но билось.

– Берем его и бегом на свет, – Тиграш не знал, почему решил во что бы то не стало попытаться спасти умирающего, вполне возможно встретившего их, будь он в сознании смертоносным свинцовым дождем. Дубов не стал спорить, подхватил бесчувственное тело за ноги. Неизвестный оказался на удивление легким. Но даже этого хватило, чтобы напомнить капитану о раненой ноге, ранки вновь открылись, начали кровоточить.

Едва они выскочили на освещенный участок, как смутное подозрение Тигренко подтвердилось, найденыш оказался женщиной – совсем еще юной девушкой, лет двадцати. Дубов лишь крякнул, видимо, тоже самое предполагал. Уложив «умирающую» на стол в первом же кабинете, бегло осмотрели: одежда более всего походила на арабскую – шаровары, какой-то балахон с жилетом. На голове нечто вроде платка или шарфа. На широком армейском поясе самодельный нож-тесак, фляжка, какая-то сумка с травами и прочей мишурой. Пистолет, заботливо прихваченный аккуратным сержантом, при неспешном осмотре оказался надежной машинкой – модернизированный ПП-95 4. И никаких следов повреждений, ни пулевых ранений, ни рваных ран или переломов.

Тигренко поднял удивленный взгляд на напарника:

– Какие будут предложения?

– Раздеть бы ее…

– Сержант! – голос Романа завибрировал от ярости.

– Нет-нет, – замахал руками Корявень, – я говорю осмотреть чтоб как следует… глядишь и найдем чего.

Секунду Роман размышлял над услышанным, а в следующую уже принялся стаскивать с девушки сапоги. Через десять минут незнакомка лежала перед ними абсолютно обнаженная. Худая, истощенная до такой степени, что даже с расстояния в несколько метров можно не напрягая зрения пересчитать ребра. Уже не девочка, о чем говорила вполне сформировавшаяся грудь и округлость бедер. Руки и ноги настолько худощавы, что вызывали в голове только ассоциации с птичьими лапками. Лицо неизвестной с остреньким подбородком и маленьким клювом носа навевало мысли о присущей природной хитрости, а четкое очертание розовых губ и вовсе делало его схожим с кошачьим. Тигренко поймал себя на мысли, что непроизвольно любуется ею, и, выругавшись про себя, отвернулся. Дубов, будто прочитав его мысли, хмыкнул и продолжил внимательно изучать грязное тело. Через минуту, притащив из коридора свой баул, достал из его необъятных недр аптечку. Глянул через плечо на Тигренко, произнес: