Роман Злотников - Грон. Трилогия

— Будь я проклят, капитан, если прикоснусь к нему. Должно быть, в него вселилась душа Хорки, кита-убийцы, да простят нас достойнейшие из ушедших.

— А будь я проклят, если привезу эту тварь на Ситакку.

Грон начал смутно припоминать: капитан, Загамба, ситаккцы…

— Эй, тот, кто прирежет чужака, получит двойную долю.

Грон приоткрыл глаза. Он лежал на палубе не просто связанный, а прямо-таки обмотанный веревками. Пираты жались к бортам.

— Тройную долю!

Ответом капитану была угрюмая тишина.

— О, крабье говно, если бы в Тамарисе не началось это дерьмо, можно было бы отдать его священным собакам, и пусть боги разбирались бы между собой. Он уничтожил меня. Разом потерять девятнадцать лой! Да и из пятнадцати раненых трое вряд ли доживут до утра.

— А может, просто выбросить его за борт? — неуверенно проговорил Загамба.

— Бросай, — повернулся к нему капитан.

Но тот, буркнув:

— Будь я проклят, — отодвинулся подальше.

Тут откуда-то раздался громкий голос:

— А ты продай его.

— Что? — удивленно повернулся на голос капитан.

Дядюшка Узгар выбрался из-за спин пиратов.

— Насколько я знаю, в кузницах Аккума всегда не хватает молотобойцев, а этот парень вполне сойдет за такого.

Грон устало прикрыл глаза. Дядюшка Узгар не представлял, насколько он был близок к истине. Именно сойдет. Грон чувствовал себя как выжатый лимон. Болела каждая клеточка, но основная проблема была не в этом. Он опять потерял контроль над своим телом.

— А ты прав, старикан. — Капитан обрадованно вскочил на ноги. — Слушайте, акулы, если кто-нибудь когда-нибудь проболтается обо всем, что здесь произошло, и об этом парне, я найду его даже в брюхе морского ящера и устрою такую жизнь, что все его предки смогут услышать его вопли.

Капитан прекрасно знал, что его грозный приказ будет нарушен в первой же забегаловке Ситакки, но ему было на это наплевать. Главное, чтоб не узнали аккумцы. Хотя бы до того момента, пока он не уберется из их порта со своей галерой. Он повернулся к Грону.

— Этого в большую колодку. Эй, на весле, курс на Горящую скалу, идем на Аккум.

Грон почувствовал, как его приподняли, уловил свист воздуха у затылка. Пират, от греха подальше, прежде чем заткнуть Грона в колодку, огрел его рукоятью запасного весла. Уже падая во тьму небытия, Грон пообещал себе: «Последний раз! Чтоб я позволил кому-то еще сделать из меня раба…»

По здешним меркам кузница была огромной. Грон насчитал не менее четырех горнов, причем к двум из них вели воздуховоды от огромных мехов, обслуживаемых четырьмя рабами. А у двух были собственные меха поменьше. Рабы были прикованы к стенам и наковальням толстыми бронзовыми цепями.

— Ну ты, сопляк, — Грона двинули в бок, — чего рот разинул. — В голосе слышалось удовлетворение, видимо, надсмотрщик гордился кузницей. Она была самой крупной в Аккуме, городе, известном своими кузницами. Сколько раз он приводил таких вот мускулистых увальней, разевавших рот при виде этого чуда. Они были здоровыми, крепкими, но очень быстро начинали чахнуть, харкать кровью, и вскоре один из подручных кузнеца расклепывал железный обруч с ноги трупа, а он — Кривоногий Саттам — вновь ковылял на базар искать новых здоровых рабов, которые также сначала будут стоять в дверях кузни разинув рот. — Чего, никогда не видел нормальной кузни?

— Вытяжка у вас слабая, оттого весь жар от горнов обратно в кузню задувает. — Грон пробурчал это, чтобы уесть надсмотрщика, но стоявший за соседней наковальней здоровенный мужик в кожаной коламе вдруг опустил молот и повернулся к Грону:

— Кто такой?

Надсмотрщик торопливо проковылял вперед:

— Новый молотобоец, господин. Только что купил у ситаккцев, всего за десять медяков!

— Молотобойца за десять медяко-о-в? — протянул хозяин, с сомнением разглядывая Грона.

Но надсмотрщик не уловил сомнения в голосе и радостно закивал.

— Да еще у ситаккцев… Кого они тебе всучили, Кривоногий?

Тут, видно, и до надсмотрщика дошло, что столь низкая цена существенно выходит за границы его способностей к торговле. Он побледнел от страха и злобно и испуганно посмотрел на Грона.

— А впрочем, больно молодой. — Хозяин обтер краем длинной коламы лицо и руки и бесцеремонно ощупал Грона, заглянул в рот и даже раздвинул ягодицы. — Не кастрат и не из ЭТИХ, одни предки знают, почему они так продешевили. Так что ты там говорил про вытяжку, раб?

Грон пожал плечами:

— Если уменьшить свод и удлинить трубу над горном, то весь жар будет оставаться внутри, поковка будет быстрее греться, да и в кузнице будет намного прохладней.