Роман Злотников - Грон. Трилогия

— Может, тебя подкинуть до того места, откуда падала?

Девочка испуганно посмотрела на него, потом уловила веселые искорки в глазах и расхохоталась. Колун не выдержал и тоже заулыбался, и тут Зеленоглазая с удивлением заметила, что Колун еще совсем юн.

— Эй, кто тебя сюда поставил? Ты же колуна поднять не сможешь.

Тот хмыкнул:

— Это точно, при случае замолви словечко. Меня, понимаешь ли, ключник последнее время совершенно не слушает, совсем от рук отбился. Что мне с ним делать?!

Зеленоглазая ошарашенно посмотрела на него, потом нахмурилась, переваривая услышанное, и тут до нее дошло, что этот странный голубоглазый раб шутит, и она вновь звонко захохотала. Все еще смеясь, она вскочила на ноги и, вскинув руки, стала поправлять свои мягкие золотистые пряди. В этот момент Грон почувствовал, что такое обученная гетера. Чтобы сохранить «лицо», ему пришлось плотно сжать ноги и повернуться чуть боком. Но девчонка тут же заметила его движение и засмеялась совсем по-другому, как-то тягуче и в то же время звонко, шаловливо. Грона бросило в краску, и он сердито отвернулся.

— Эй, — ее голос звучал примирительно, — не обижайся.

Грон попытался отвлечься от буйных желаний, полыхающих в паху, и, не поворачиваясь, спросил:

— Каким ветром тебя сюда принесло?

— Каким что? А-а… ты очень интересно спросил. Я прячусь. — Она тяжело вздохнула.

Грон удивленно повернулся:

— От чего может прятаться храмовая гетера?

Она покраснела, но упрямо вскинула голову и с вызовом сказала:

— Я не храмовая гетера… то есть я пока совсем еще не гетера, но буду, буду самой великой гетерой среди всех, ясно?

Грон почувствовал, что его отпустило — сейчас эта девчушка больше походила на рассерженного воробья, чем на предмет похотливых устремлений. Он сделал серьезное лицо и кивнул.

— Точно, самой великой. — Продолжая сохранять серьезный вид, он сосредоточенно осмотрел дровяной двор. — Самое место обзавестись толпой поклонников.

Зеленоглазая снова звонко расхохоталась. Но через несколько мгновений прикрыла рот руками и замолчала, потом быстро окинула взглядом обрез стены, калитку, кучи деревьев, поленницы и повернулась к нему:

— Сюда никто не придет?

Грон пожал плечами:

— Кто его знает, я на дровяном дворе пол-луны. Днем обычно никого нет. Возчики приезжают вечером, за дровами приходят утром и вечером, а днем тихо.

Девчонка серьезно посмотрела на него:

— Мне надо спрятаться дня на три.

— Зачем?

Зеленоглазая вспыхнула, возмущенно дернула плечиком, но Грон смотрел спокойно и доброжелательно. Она вздохнула.

— Я — ученица Сиэлы Тамарисийской. Она принимает одного из систрархов острова Ситакка, а он большой любитель юного тела, и она отправила меня в храм, пока он не уедет.

— Насколько я понимаю, гетера должна услаждать мужчин своим телом, в том числе и юным, или я ошибаюсь?

Девчонка возмущенно фыркнула:

— Я — «белая». Сиэла купила меня десять лет назад, она говорит, что я патрицианка по рождению, у меня слишком нежная кожа. Сиэла говорит, что такая может быть только, если с детства умащивать ее маслами и душистыми растираниями.

— Значит, ты тоже рабыня?

Девчонка возмущенно уставилась на него.

— Гетеры не рабыни, они служат Зее-плодоносице, они принадлежат мужчинам во имя богини.

— Ладно, не важно. А что значит «белая»?

Возмущение в огромных зеленых глазах сменилось удивлением.

— Ты не знаешь?! Но ведь это же всем… Из какой дыры тебя привезли?

Грон хмыкнул и ткнул рукой в сторону белой полосы прибоя.

— До того, как меня загребли за хулу богов и оскорбление храма, я жил в груде Одноглазого.

Девчонка непонимающе уставилась на него. Грон усмехнулся и деланно удивленно посмотрел на нее:

— Ты не знаешь?! Это же всем известно.

Зеленоглазая заулыбалась.

— Я понимаю, прости. «Белые» стоят очень дорого. Они обучаются всему, но первый мужчина получает ее еще девственницей.

— Ну и чем ты отличаешься от рабыни?

— Дурак. — Зеленоглазая вскипела. — Это всего один раз, а потом я стану свободной гетерой и буду сама устанавливать себе цену. Мужчины будут добиваться моей благосклонности, дарить мне драгоценности, умолять меня о встрече. А ты будешь махать своим топором, Колун, и валяться по ночам в своем дерьме.

Грон жестко посмотрел на нее.

— Во-первых, не один раз, а первый, а это не одно и то же, хотя ты этого еще не понимаешь, а во-вторых, от меня ты будешь отличаться только тем, что сама будешь торговаться с покупателем. А за меня это сделает работорговец.