Роман Злотников - Грон. Трилогия

Вечером груда гуляла. Фанер, как обычно державшийся рядом с Гроном, слегка перебрал, и в его тоне, когда он разъяснял Грону суть утреннего спора, сквозила некоторая снисходительность.

— Караван собирают несколько купцов-медальонщиков, ну тех, которые платят пошлины. Они нанимают охрану для защиты от пиратов, договариваются с систрархами порта и базара. У них разгрузка невыгодна: вся охрана на их кораблях и следят, чтобы ничего не украли, платят мало, потому как, если не сошлись в цене, систрарх собирает пьянчуг из портовых забегаловок и под охраной гонит в порт. А медальонщики, под своей охраной, разгружают корабли. Но с караваном плывут и «приблудные», это торговцы победнее, на охрану у них денег нет. А на караван пираты не нападают. Вот они и плывут вроде вместе, а по сути, каждый сам по себе. Такие и на нашу цену соглашаются, потому как иначе разгружать некому и украсть можно, станет еще систрарх с «приблудным» возиться, ему медальонщики мзду дают. Вишь, сколько добра — и все наше. — И он неверным жестом ткнул в несколько распотрошенных тюков, валявшихся на берегу.

— Чего надо? — пьяно заорал вдруг Одноглазый.

Ему ответил гулкий знакомый голос:

— Помолчи, рыбье дерьмо, я не к тебе пришел.

— Что-о-о, — Одноглазый вскинулся с пьяным возмущением, — мало я тебе с утра зад надрал, еще хочешь?

— Надрал, — согласился Тамор, — да только не ты. — И ехидно спросил: — А что, теперь сам хочешь попробовать?

Одноглазый мгновенно протрезвел. Груда затихла, выжидающе глядя на двух вожаков. Но Тамор уже потерял интерес к разговору, он подошел к Грону:

— Отойдем, разговор есть.

Грон поднялся и пошел за ним. Отойдя от груды шагов на сорок, Тамор повернулся и в упор посмотрел на Грона:

— Переходи ко мне.

Грон отрицательно покачал головой.

— Ты хочешь стать главой груды?

— Опять не угадал.

— Тогда тебе конец.

Грон задумчиво посмотрел в сторону Одноглазого. Тот смотрел на них ненавидящим взглядом. Он понимал, что хочет сказать Тамор. В груде может быть только один лидер, а он ясно показал, что сильнее Одноглазого. Грон вздохнул:

— Пока он честен со мной, я честен с ним.

— Ты дурак, Грон, но ты мне нравишься. Когда попадешь в рабские ямы храма Близнецов, я тебя выкуплю.

— А в этом храме есть заггры?

Тамор фыркнул:

— Эти попрошайки есть в любом храме.

— Ну, тогда не торопись с выкупом.

— Уж не думаешь ли ты податься в заггры?

— А что, не выйдет?

— Тебе с такой здоровой мордой не дадут ни медяка, хотя и побить побоятся, — расхохотался Тамор.

Грон улыбнулся:

— Что ж, значит, не судьба, но спасибо за предложение. — Грон сделал паузу и, придав голосу значительность, закончил: — Я запомню.

Тамор внимательно посмотрел на него, будто стараясь разглядеть что-то внутри, потом кивнул и, резко повернувшись, пошел прочь.

Утром Грон проснулся от грубого пинка. Он попытался вскочить, но острие копья прижало его к земле. Над ним стояли трое воинов в накидках храмовых стражников и худой жрец с суровым выражением на лице. А за их спинами стоял Одноглазый. Жрец кивнул воинам:

— Свяжите, — и повернулся к Одноглазому. — Значит, говоришь, хула богов и оскорбление храма?

Одноглазый кивнул.

— Жаль, из него вышел бы хороший колун или мотыга, храм сейчас не может себе позволить покупать дорогих рабов, а этот силен.

— Он буйный, мудрейший, может кого-нибудь покалечить. Так что пусть кончит жизнь как корм для священных собак.

Жрец повернулся к стражникам — Грон уже был умело спутан, так что мог делать только маленькие шажки. Жрец удовлетворенно кивнул и двинулся по берегу, стражник толкнул Грона в спину и больно ударил по ногам тупым концом копья.

— Шевели ногами, раб.

Грон сделал шаг, потом резко повернулся к Одноглазому:

— Эй, Одноглазый. — Тот смотрел на него торжествующим взглядом. — Я хочу сказать тебе, — Грон сделал паузу, улыбнулся и ласково закончил: — До встречи, — потом повернулся и, переваливаясь как утка, последовал за жрецом.

А Одноглазый почувствовал, как его прошиб пот. Что же за демона прислали боги в этот мир?

Человечек проводил взглядом стражников, которые вели мальчишку, и облегченно вздохнул: этого тоже можно было списать со счетов. За прошедшие дни он подстроил, чтобы сына купца обвинили в поношении духов предков и отправили на корм священным собакам. Молодого жреца поймали без его участия в жилище одной из городских гетер и после обвинения в оскорблении богов отправили туда же. Купец получил удар в висок в портовой драке и также закончил свое мирское существование, хотя это стоило человечку двадцати медяков, а Первосвященника явно волновали несколько другие проблемы, так что человечек с облегчением решил пока оставить его в покое. Теперь он разобрался с мальчишкой. Оставались еще бывший водонос и матрос, но их надо было искать за пределами острова. Человечек вздохнул и выбрался из своего убежища. Над морем вставало солнце. Бросив взгляд в сторону Тамариса, он с тоской подумал, что может ведь совсем не вернуться сюда, потом покачал головой, отгоняя дурные мысли, и двинулся в сторону порта.