Алексей Калугин - Переговорщик

– У меня есть знакомые вегетарианцы, но я не из их числа, – сказал Шотер. – И боюсь, что фортаны, исповедующие вегетарианство, делают это без какой-либо философской подоплеки, исключительно заботясь о собственном хорошем самочувствии.

– Скажи мне вот что, приятель, – обратился генерал к Геннадию. – На внешней обшивке харвестера есть какие-нибудь значительные выступы? Может быть, какие-нибудь технические приспособления?

– Четыре большие скобы у самого основания, по две с каждого борта, – ответил Геннадий. – И четыре металлические петли на самом верху, квадратом. С их помощью харвестер фиксируется в ангаре на станции.

– Петли большие?

– Руку запросто можно просунуть.

– То, что надо, – довольно улыбнулся генерал. – Ну, и где обед?

Обед действительно удался на славу. С этим никто не смог бы поспорить, даже если бы и захотел. Блюда, что приготовил на своей крохотной кухоньке Стасик, нельзя было сравнить с теми, что подают в ресторанах. Но в этом и заключалось их преимущество – это была отличная домашняя еда. Сытная и вкусная. Разумеется, то, что часть продуктов была консервированной, другая часть – сублимированной, а третья – подвергалась глубокой заморозке, не могло не изменить их вкусовых качеств. Но Стасик превосходно знал свойства всех находящихся в его распоряжении продуктов и очень ловко, используя порой неожиданные сочетания, обращал их недостатки в достоинства.

Однако, помня о главном, генерал Ветер не стал засиживаться за столом. Воздав должное каждому из предложенных ему блюд, генерал от души поблагодарил кулинара и сделал знак своим подчиненным – пора, мол.

Тут же из-за стола поднялся Шотер:

– Я с вами!

– Мы втроем управимся, – заверил его генерал.

– Я командир абордажной команды.

– А я генерал армии. И что с того? – Хром Ветер пожал плечами. – Сейчас у всех нас одно и то же звание – кандидат в покойники. И лично я бы не стал им особенно гордиться.

– Я могу быть полезен.

– Ты будешь полезен здесь, если заберешься в скафандр и будешь находиться с нами на связи. Кроме того, не забывайте и про связь с этим Носом, – генерал большим пальцем указал на потолок. – Хорошо, если он действительно отправился вздремнуть после обеда. Но если вдруг он захочет снова со мной поговорить, вам придется как-то выкручиваться.

Шотеру непременно хотелось принять участие в вылазке сайтенов. Уже хотя бы ради того, чтобы, вернувшись на корабль, рассказать приятелям, как им удалось уничтожить корабль вильдера с помощью всего одной гравитационной мины. Но в то же время он понимал, что генерал был прав – крыша харвестера, где им предстояло работать, – это все же не футбольное поле, и лишний человек там будет только мешаться. Ничего не поделаешь, придется рассказывать о том, какую важную миссию он выполнял во время операции внутри харвестера.

Сайтены быстро облачились в свои скафандры. А Шотер, положив скафандр на стол, надел на голову шлем. Включив связь, он тут же услышал голос Пепла:

– Жульен, скажу я вам, был просто объедение. Так что если я сегодня помру, то помру счастливым.

Связь была четкая и устойчивая. В принципе, Нос мог бы тоже их услышать. Но только в том случае, если ходил по кораблю со шлемом на голове. Такое даже от вильдера вряд ли можно было ожидать.

Пепел и Град закинули за спины свои гаусы. Генерал пристегнул к поясу пластиковую коробку-кобуру с импульсным пистолетом – обычной кобурой в условиях невесомости пользоваться было крайне неудобно – и свою замечательную гравимину «Т‑1001». Из ящика с боеприпасами каждый прихватил по коробке кассет для импульсника. Геннадий выдал каждому по катушке страховочного фала с карабинами и магнитными захватами.

Проверив в последний раз все зажимы и уплотнители на скафандрах, сайтены направились к шлюзу.

– Да, чуть не забыл, – обернулся у самой двери Ветер. – Огромная просьба: если вдруг что-то пойдет не так и мы не вернемся, никому не говорите, что это был мой план. Это плохо скажется на моей посмертной репутации. Людей, как правило, запоминают по последнему шагу, что каждый из них сделал. Человек всю жизнь может творить великие дела, а умереть, подавившись маслиной. И его так и запомнят – как подавившегося маслиной. Мне бы хотелось, чтобы мой последний шаг был красивым.

– Не беспокойтесь, генерал, я об этом позабочусь, – улыбнулся Шотер. – Но все же я надеюсь, что вы вернетесь.

– Я тоже на это надеюсь.