– Твою мать, – не сдержался Дорохов, – мы редкостные мудаки! Так вляпаться надо было постараться! Забыли, что это не горцы, у которых ни артиллерии, ни танков, ни авиации, ни нормального вооружения. Вот и получили по морде. И теперь Киприянов требует, чтобы мы отправили туда ещё людей. А ведь владимирцы даже не ввели в бой свои резервы – вторую линию обороны. Я уж молчу про их союзников, которые суммарно обладают группировкой, не уступающей нашей ни в количестве бойцов, ни в технике… Вернее, нет, – теперь они нас превосходят.
– И что вы предлагаете? – холодно осведомился подполковник.
Он уже понял, что Дорохов не горит желанием посылать своих людей на бойню.
– Предлагаю господину Киприянову – отвести оставшиеся войска, пока у него ещё есть войска, и быстро помириться с «треугольником», иначе он не только не возьмёт Владимир, но и потеряет Москву.
– Значит, вы отказываетесь отправлять подкрепления и подчиниться приказу главкома?
– Отказываюсь, – твердо и уверенно произнёс Дорохов. – И моё решение – благо для Москвы. Пора завязывать с этой авантюрой.
– Я передам Семёну Игоревичу ваши слова. – Развернувшись на каблуках, подполковник покинул кабинет.
Дорохов достал спутниковый телефон и набрал первый номер из списка. Когда на другом конце подняли трубку, он сказал только одно слово:
– Пора.
Потом набрал следующий номер.
– Это генерал, события развиваются по варианту четыре, пора активировать план «Гитлер».
Абонент на это ничего не ответил, но короткие гудки отбоя показали, что его услышали. Всё, обратной дороги нет и не будет, Киприянов не одумается… нечем… Пора убирать клоуна со сцены. Нажав кнопку селектора, Феликс коротко произнёс:
– Полковника Самохина ко мне живо.
Юрьевец. Ольга Курбатова.
Позывной Гордая. 27 июля 2015 г.
День подходил к концу, да и жизнь, похоже, тоже, кольцо загонщиков стягивалось всё туже. Ольга устало опустилась на диван и быстро провела ревизию. Патроны к винтовке были на исходе. Когда она выходила на охоту, их было две сотни, теперь оставался неполный магазин, ещё два магазина к пистолету-пулемету СР-2 «Вереск», но, чтобы прорваться через оцепление, этого было мало.
Сейчас она вспомнила слова Страхова: «Снайпер воюет и умирает в одиночестве». Даже пулевое ранение причиняло меньше боли, чем эти слова. Снайпер выполнил свою задачу, снайпер может собой гордиться, ни один патрон не пропал даром. Конечно, убитых ею сегодня не две сотни, но уж точно не меньше пятидесяти, и это только гарантированные двухсотые – есть ещё и раненые.
Всё начиналось очень хорошо, она пробралась в стан противника, не дав себя обнаружить, заняла прекрасную позицию, правда, пришлось зарезать часового, а потом она стреляла по мечущимся в панике солдатам и офицерам врага. Счёт погибших перевалил уже за два десятка, когда эти бараны догадались выкатить танк и начали расстреливать её позицию. Она ушла всего за пару минут до того, как танковый снаряд снес часть крыши, сменила позицию и уничтожила группу, которую послали на поиски её тела. А потом начался гон, Ольгу гнали без остановки больше четырех часов, она успевала сделать один-два выстрела, после чего снова приходилось бежать. Все стало совсем плохо, когда вертолёт высадил десант на её пути, а потом появилась лёгкая бронетехника. Они отсекали любые возможности для бегства. И вот всё подошло к концу, она на последнем этаже девятиэтажки посреди спального района, двор оцеплен, солдаты обыскивают соседние дома, вышибая двери в квартирах, переворачивают всё вверх дном, ищут… Теперь Ольга знала точно: скоро она умрёт. В плен попадать нельзя. Что делают бойцы противника с женщинами-снайперами, она прекрасно знала. Унижение и пытки, нескончаемое изнасилование, кровь и боль. Пожалуй, в любых войнах после авиации и артиллерии солдаты больше всего ненавидят снайперов, ненавидят и боятся. Ольга отодвинула занавеску, над крышами висел кроваво-красный закат, он причудливо сочетался с белым облаком и куском голубого неба, образуя флаг погибшего государства. Какой-то офицер выбежал из дома напротив. Вокруг него собралась группа солдат, которым он отдавал приказы.
Ольга, поставив сошки на подоконник, откинула защитные колпачки с оптического прицела, тут же всё стало очень близко. Она внимательно рассмотрела бойцов: все в возрасте, все с бородами, явно не славяне, ещё у двоих все руки синие от перстней. Понятное дело, остатки кавказцев и «Чёрной сотни». Видимо, сумели выбраться из руин после подрыва. Зеленцов поступил грамотно: зачем пускать в погоню за опытным снайпером обычных солдатиков, когда можно пустить «мясо», которое не жалко.
Читать дальше