Юрий Корчевский - Сотник

Первый остановился метрах в трех от Алексея, двое других объехали его на лошадях и встали за спиной. Встреча эта не сулила Алексею ничего хорошего.

Алексей решил не ждать, когда его попытаются обезоружить, и решил сам напасть первым. Моголы чувствовали себя хозяевами положения и могли бы его пропустить, если бы имелась пайцза. Это была своего рода охранная пластина с уйгурской надписью. Своей письменности моголы не имели и пользовались помощью писцов-уйгуров. Письменность эту в Европе и на Руси не знали, и потому защита от прочтения была полной.

Пайцза могла быть золотой, серебряной, медной, кожаной. Никто из моголов не смел чинить препятствия обладателю пайцзы, наказание было скорым и жестоким – смертная казнь.

Кожаную пайцзу могли иметь торговые люди, а золотую – послы и гонцы. Обладателя золотой пайцзы обязаны были кормить и защищать по его просьбе.

Выгадывая время, Алексей вскинул руку:

– Пайцза! – и сделал движение рукой, как будто за пазуху полез.

Воин перед ним расслабился, Алексей выхватил саблю, прыгнул вперед и рубанул его по бедру в верхней трети. До шеи не дотянуться, а на груди под халатом кольчуга может быть.

Сделав это, он тут же крутанулся на месте и в три прыжка добрался до двух воинов – один уже успел саблю до половины из ножен вытянуть. Алексей ударил его по правой руке и отсек ее по локоть. Этот уже не боец!

И тут же нырнул под лошадь раненого могола, потому как сзади уже секунду назад вжикнула сабля, выдернутая из ножен, и должен был последовать удар по спине или плечу. И точно! Он уже был под лошадью, когда почувствовал треск распарываемой ткани своего зипуна на спине. Но боли он не почувствовал.

Могол, промахнувшись, закричал, подзывая на помощь дозорных.

Алексей вынырнул из-под лошади и резко дернул за ногу раненого могола, стаскивая его на землю. Он хоть и ранен, но опасен. Сколько бойцов уже погибло, оставляя за своей спиной раненого врага.

Доли секунды ему хватило, чтобы успеть взглянуть назад. Раненный в ногу могол был бледен и зажимал рукой рану на бедре, из которой обильно струилась кровь. Так, этого можно не бояться, сам скоро с лошади упадет.

Единственный оставшийся невредимым могол разворачивал коня, пытаясь объехать лошадь раненого и оттеснить Алексея в чистое поле. Допустить такого исхода было нельзя, в поле пеший против конного не устоит.

Алексей спрятался за круп лошади, и как только из-за него показалась морда коня могола, ударил ее сверху и сразу же отступил.

От боли раненое животное взвилось на дыбы, Алексей же снова сделал шаг вперед и ударил лошадь в брюхо. Конь рухнул, подогнув передние ноги, и могол вылетел из седла – вперед, через голову коня.

Пока он не очухался, не встал на ноги, Алексей подбежал к нему и рубанул по правому плечу, наискосок. Сабля вошла глубоко, хлынула кровь.

Краем глаза Алексей успел заметить, что дозорные, оставшиеся у колонны пленных, уже скачут во весь опор.

Алексей вскочил на лошадь, с которой сбросил раненого. От непривычного, тяжелого седока лошадь присела на задние ноги и повернула морду, пытаясь укусить Алексея. Но он от души врезал ей кулаком и дернул за удила. Лошадь урок усвоила сразу же и пустилась вскачь. Малорослая, вес Алексея был для нее избыточен, и разгонялась она тяжело. Ноги его без малого до земли не доставали, седло было неудобное, рассчитанное на всадника-маломерку. Но лошадь сейчас была для него единственным шансом спасись.

Алексей время от времени оглядывался – дистанция между ним и преследователями сокращалась. Один из моголов сдернул с плеча лук. Был бы у Алексея щит – забросил бы он его себе за спину, все защита от стрел.

Между ним и моголами было уже метров сто пятьдесят – дистанция эффективного огня из могольского лука.

И стрела не заставила себя ждать, со звоном ударила по краю шлема и ушла в сторону.

Дорога начала извиваться между невысокими холмами. Алексей воспрял духом – холмы прикрывали его от стрельбы. И, может быть, он и ушел бы, да лошадь подвела. Неподкованными копытами она ступила на край наста. Днем снег подтаивал, а ночью замерзал, образуя наледь, и лошадь, поскользнувшись на нем, грохнулась на бок.

Удар был сильный, аж дыхание перехватило.

Лошадь еще долго встать не могла, повредив ноги. Алексей же не мог выбраться из-под нее, потому что тяжестью лошади ему придавило ногу.

Когда лошадь с трудом поднялась, Алексей вскочил. Однако моголы были уже рядом, стояли, скаля зубы. Один потянул у лука тетиву и уже держал стрелу, готовый пустить ее – на таком расстоянии не промахнется.