Кирилл Шарапов - Проект «Изоляция» - Возвращение

– Сейчас это неважно, – подала голос Марина, сидящая напротив мужа вместе с остальными некомбатантами, – вопрос стоит о свободе и выживании. Моё мнение – мы должны предоставить выбор всем.

Тихонова несколько секунд вглядывалась в лица самых влиятельных людей в ковчеге, и наконец приняла решение:

– Мы сделаем общее заявление. Пусть это поставит нас под удар, но мы не можем решать за всех. Майор, что у вас уже готово?

– Группа проходчиков выступила в пятно, их сопровождает сотня штурмовиков, командование я поручил Нергу, он справится, пошли только добровольцы, с каждым проведена разъяснительная беседа, и каждый согласился уйти навсегда, с условием, что их семьи последуют за ними. К завтрашнему вечеру они достигнут заданного квадрата. Имперцы не проявляют к этой группе ни малейшего интереса, у них возникла непредвиденная проблема: часть флота Воданов взбунтовалось, плюс восстания в нескольких крупных городах. На подавление им не хватает обычных сил, а уничтожать оплоты своего будущего могущества огнём с орбиты адмирал себе позволить не может. Я думаю, это даст нам выигрыш в несколько дней. Пока они не справятся с беспорядками в своём тылу, которые оттягивают едва ли не половину их космофлотчиков, они за нас не возьмутся.

– Вы уверены? – в вопросе Тихоновой проскальзывала надежда.

– Процентов на девяносто. Думаю, следует спросить Файру, она лучше нас знает адмирала.

Присутствующие повернулись к тихонько сидящей у стены девушке, которая внимательно слушала, но в обсуждение не лезла, понимая, что всего лишь гостья.

– Я думаю, Мечислав Дмитриевич прав. Адмирал Нарс фон Вален честолюбив, он всего лишь барон, и добился всего, что имел, своими талантами, упорством и честностью. Он пришёл сюда не как тиран – вернее, он им неминуемо станет в ближайшее время, – он пришёл сюда как объединитель, созидатель. И свой трон он не собирается строить на костях. Ему нужно поклонение, а не страх. То, что я считаю его мнение ошибкой, неважно, важно то, что думает он. Поэтому, сам того не ведая, он дал вам время.

Причём «вам» из её уст прозвучало не в отношении к общности людей «мои» и «чужие», Файра обращалась к организаторам исхода, имея в виду именно их.

– Майор, что по испытаниям рельсотрона? – решив, что по этому поводу сказано достаточно, спросила Ольга.

– Сейчас его разобрали и перебрасывают на базу, с которой решили вести огонь. Завтра к утру я вылечу туда и проведу пробные стрельбы. У нас всего десяток выстрелов. Вопрос о боеприпасах, думаю, следует задать Коросу, именно он курирует их производство. А насчёт мощности – все вопросы к Олегу, его разработка, ему и отвечать.

– Кто первый? – глядя на Короса и Турбина, поинтересовалась Ольга.

Её муж поднял руку:

– Думаю, к концу недели, то есть через три дня, у нас будет готовы ещё не менее десятка стокилограммовых комбинированных боеприпасов. О действии и мощности лучше расскажет разработчик, – он посмотрел на Олега.

– Что ж… – устало произнёс Турбин.

Майор бросил взгляд на друга, выглядел тот погано: красные от недосыпа глаза и синие мешки, слова выдавливает через силу, видно, что держится на одних стимуляторах и кофе, но держится. Уже сегодня вечером в его участии больше не будет нужды, и он сможет поспать. Молот всё обсудил с Галей, и та обещала позаботиться.

– Сейчас мною разработаны абсолютно новые боевые части. Сначала стандартная начинка – восьмидесятикилограммовый заряд магера или, как называет его Мечислав Дмитриевич, тротила-два. Как вы знаете, это количество примерно соответствует взрыву пятисот килограммов обычного тротила. Конечно, не ядерный заряд, но жахнет нехило. Думаю, сможем повредить крейсер. Прямое попадание разрушит около ста квадратных метров. Теперь о нестандартном решении. Эксперимент закончен и признан удачным: при подрыве образуется электромагнитная волна, которая должна вывести из строя всю электронику в радиусе той же сотни метров. Большего за столь короткий срок добиться не удастся. Кроме того, есть несколько зарядов с плазмой, мы переделали их из имперских снарядов, которые до этого хранились на складе, поскольку не было необходимого орудия…

– Если эта штука может испарить за один выстрел сразу десять процентов крейсера, зачем мы бежим? Их всего пять на орбите, – подал голос Сергеич. Он был хорошим организатором и механиком, но отвратительным военным и учёным.

– Потому, что больше пяти залпов рельсотрону не дадут, его изжарят, – хмуро бросил Молот. – Операторами стрельбы пойдут только добровольцы, поскольку это билет в один конец.