Вячеслав Тимонин - Тринадцать граней (сборник)

Мышцы пса дрогнули. Сам не понимая, как мне пришло это в голову, но я упал на землю и сгруппировался. Лапы зверя распрямились, толкая безобразное тело вперёд, он взмыл в воздух раззявив безобразную пасть. Я ухватился за металлический прут торчавший из кучи мусора и попытался убраться с траектории прыжка. Метровая арматурина с куском бетона на конце неожиданно оказалась у меня в руках, и я упёр её в землю толстым концом. Пёс с утробным воем налетел на торчащий прут. Штырь пробил ему горло, сломал шейные позвонки и с противным чавканьем вышел между лопатками не задев горба.

Тварь кашлянула, дёрнулась и затихла. По ржавому пруту потекла бурая, местами почти синяя кровь.

Я сидел не шелохнувшись, слушая своё дыхание и шум крови в ушах.

Прошла кажется вечность, я очнулся и посмотрел в сторону богомолов. Драка между существами прекратилась. Они как ни в чём не бывало пожирали червяка.

На землю капала кровь собаки, распространяя вокруг тошнотворный запах тухлятины.

Нервно оглядываясь по сторонам в поисках ещё каких-нибудь тварей, я невзначай посмотрел на часы.

5 часов 17 минут.

Такого не может быть! Субъективно ведь прошло минут десять. Ну максимум пятнадцать. Я потряс рукой с часами. Жест дурацкий, учитывая тот факт, что часы находились в титановом водо– и пыленепроницаемом корпусе.

На часах было уже 5 часов 18 минут. Я недоумённо уставился на циферблат. Спустя десяток секунд цифры сменились: 5 часов 19 минут.

Что за хрень?! Неужели всё-таки сломались?

А если нет?

Тогда несложно было бы вычислить, что время на часах шло в шесть раз быстрее положенного. Если предположить, что стазис-машина как-то всё-таки изменила время, а конкретно его скорость, то как это повлияло на окружающий мир?

Что стало с миром? Мой ли это мир?

Правильно было бы спросить, когда этот мир?

Неожиданный во всех отношениях удар прервал мои размышления. Что-то или кто-то так сильно пнул меня в грудь, что я потерял сознание.

* * *

Я чувствовал, как горячий ветер теребит шелушащуюся кожу на моём лице. Всё оно было словно покрыто сплошными ожогами. Было больно даже морщиться. Но я переборол себя и открыл глаза.

Серое небо полыхало далёкими грозовыми разрядами. Вокруг горячий песок. Полузасыпанный разрушенный саркофаг окружал меня лесом конусообразных излучателей. Я приподнялся на локтях и понял, что лежу ровно в его центре. При этом от стазис-капсулы не осталось и намёка. Вероятно, она истлела, вместе с проводами.

Я не знал, как чувствует себя кусок мяса в микроволновке, но это оказалось единственное сравнение, пришедшее мне на ум. Моё тело буквально прожаривалось на медленном огне. Сотни иголочек больно впивались в обожжённую кожу, она трескалась и лопалась.

Превозмогая боль, отчётливо понимая, что каждое движение грозит чуть ли не разрывом плоти я взглянул на часы.

12 часов 30 минут.

Нет 31 минута…

Уже 32!

Часы в бешеном темпе считали секунды и минуты.

Грохот близкого разряда оглушил меня. Я вскинул руку, чтобы прикрыть от яростного света сухие глаза и зажмурился. Мозг пронзила россыпь острых уколов. Стало больно, и я обхватил голову. Какая-то мысль, чужая мысль (!), неуклюже ворочалась в моём сознании. Через боль, я открыл глаза.

Надомной зависла огромная эфемерная тварь, похожая на клубящуюся тучу, постоянно меняющую форму. Туча отрастила множество щупалец, которые метнулись к моему телу. Вопреки ожидаемому, щупальца остановились в сантиметре от него. Очевидно, опасаясь навредить, щупальца изучали меня на расстоянии. Я почти ничего не чувствовал, но существо, видимо, такое положение дел устраивало.

Аморфная мысль в моей голове превратилась во вполне себе понятную. Тварь удивлялась. Она щупала меня, изучала, как мы изучаем низших животных. Словно через гигантский микроскоп она рассматривала меня, брала мазки, пробы.

Мне стало до жути обидно. Эта куча-туча загнала моё самомнение ниже плинтуса, сравнив с подопытным кроликом. Мне, несмотря на боль и ожоги, захотелось выпятить грудь, и заявить о себе. Показать твари, что я разумное существо. Показать, что я мыслю! Но я не знал, как это сделать.

Однако, кажется, тварь поняла мои порывы. В ответ в моём мозгу возник образ муравья. Обычного земного муравья, с антеннами-усиками на голове. Затем туча показала мне муравейник. Несметное множество муравьёв занимались такими важными для них делами. Таскали прутики, укрепляя свой дом. Потрошили жука, запасая еду впрок. Строили переправу через ручей.