Дмитрий Ермаков - Третья сила

— Сложно, — вздохнула Лена, опуская глаза.

— Ха. Конечно, сложно. Но если не начнешь — так и будешь рыдать из-за глупых сплетен. Будь выше этого. Будь выше, — и с этими словами Святослав крепко обнял Лену, прижал к себе. Так они сидели долго в полной тишине, слыша как гулко, глухо бьются их сердца. Постепенно стук сердец отца и дочери выровнялся. Тогда они встали с кровати и с аппетитом накинулись на рагу, давно остывшее, но не ставшее менее вкусным.

— Как там наши соседи, наркоманы? — поинтересовалась Лена. Она слышала краем уха, что повышение платы за транзит вызвало ярость у жителей Веселого поселка и Василию Стасову с огромным трудом удалось уладить назревающий конфликт.

— Как-как… Бузят, — отвечал Святослав, флегматично теребя заусенец на большом пальце. — Но не волнуйся. Не попрут они против нас. Слишком деградировали за двадцать лет. Вот уж кого-кого, а наркоманов нечего бояться.

Лена кивнула, соглашаясь с доводами отца, и на миг закрыла глаза, воскрешая в памяти свой первый визит на соседнюю станцию, состоявшийся двенадцать лет назад…

— Папа, а почему нам нельзя ходить в Веселый поселок? — канючила пятилетняя Лена, дергая отца за рукав куртки. — Скажи, только честно, правда ли, что там никто не работает, все с утра до ночи поют и веселятся?

— Это кто ж тебе такое рассказал? — удивленно вскинул брови Рысев-старший.

— А… — неопределенно махнула рукой дочка. — Неважно. Что, скажешь, врут? Ты же наверняка там иногда бываешь. Может, и я с тобой схожу?

— Нет, дочка, пока рано тебе к соседям ходить, — усмехнулся Святослав Рысев, потрепав Лену по макушке.

— Папа, ты боишься за меня? Не надо! Со мной ничего не случится, мы же вместе пойдем! И я ничего не боюсь! Я уже не маленькая, мне целых пять лет! — девочка топнула ножкой. — И в Веселом поселке я жить не останусь! Клянусь, ни за что! Только посмотрю — и обязательно вернусь обратно.

— Какая же ты еще наивная, — покачал головой отец. — Ты не знаешь, сколько опасностей таит в себе большое метро.

— Папочка, ты не путай. Большое метро — это туда, — Лена мигом нашла изъян в логике отца, указала сначала в одну сторону, потом в другую, — а Улица Дыбенко — туда.

На это Святослав не нашел, что ответить.

«В самом деле, — подумал он, — девочка уже достаточно взрослая. Пора бы ей посмотреть, как живут люди на других станциях. Засиделась Ленка на станции. Ей-богу, засиделась. Эх, была — не была. Покажу ей реальную, мать ее, жизнь».

На следующий день отец и дочь отправились в путь.

Узнав, что заветная мечта исполняется, Лена прыгала чуть ли не до потолка и едва могла дождаться вечера, когда отец закончил все дела и повел ее на Дыбенко. В туннеле девочка все время обгоняла отца, забегала вперед. Ее частые шаги звучно раздавались под сводами туннеля. Девочка вся была во власти фантазий и гадала, что же такое они там могут увидеть.

— Там наверняка много мальчиков и девочек, — тараторила она без умолку. — И их родители работают не весь день, как у нас, а только до обеда. Потом они вместе играют…

— Посмотрим, дочка, может быть и так… — соглашался отец, загадочно улыбаясь.

Про себя же Рысев думал с тревогой: «Приплыли. В воспитании дочери допущена непростительная ошибка. Ленка растет сильной, крепкой, здоровой, это хорошо, но жизнь и людей не знает вообще. Для нее весь мир — наша спокойная, тихая станция. Ничего другого она не видела. Ни лжи, ни предательства, ни злобы, ни страданий. И хорошо ли это, вот вопрос. И кто в этом виноват? — послал он вопрос в темноту, и сам же ответил: — Ты и виноват, Слава. Эх, тяжкое это дело одному дочь растить… Если бы пацан родился, проще было бы, ей-богу».

До Улицы Дыбенко оставалось уже немного, когда уши путников уловили какой-то отдаленный шум, a к обычному в туннелях запаху сырости и плесени добавился еще какой-то странный аромат, вызывающий легкое головокружение. Лена опять убежала вперед и скрылась за поворотом туннеля. Святослав поспешил догнать дочь: он знал, что опасности грибники не представляют, но перестраховаться не мешало. На всякий случай он даже захватил с собой пистолет. Пение становилось громче.

— Мы рождены-ы, чтоб сказку сделать бы-ылью! [3] "Марш авиаторов", музыка Ю.А. Хайта, слова П.Д. Германа, 1923 г. — выводил нестройный хор.

«Сделали. Франца Кафку сделали былью, блин», — с грустью покачал головой Святослав, вспомнив творчество чешского писателя, которым зачитывался в юности. Воспитывая Лену, он от подобной литературы благоразумно отказался, хотя в их библиотеке чего только нельзя было найти.