Сергей Вольнов - Должник

– Посмотрим, посмотрим… – Реверс висел рядом и, запрокинув голову, рассматривал кромку, за которой скрывалась первая из вершин.

– Весами назвали, потому что оба круга типа уравновешивают друг друга, – добавил Орел. – Черное и белое, гладкое и потрескавшееся… Характерный признак – контраст. Контраст между двумя противоположностями. И это… – Орел сделал паузу, придавая значимости дальнейшим словам. – Тебе не нужно напоминать, но все же напомню. Ничему не удивляйся.

– А почему именно эта локация? Ведь мы могли пойти в том же направлении через Пасмурную долину. Там хоть и длиннее, зато без подъемов и спусков.

– Там сейчас вихри. Лучше сюда.

– Ну ладно, как скажешь.

– Вперед.

– Вверх, – поправил Реверс.

Наконец взобрались. Наверху все оказалось в точности, как описывал напарнику Орел. Теперь им нужно было преодолеть диаметр, полсотни метров до противоположной точки на окружности кромки. Реверс присел и изучил небольшую россыпь кристалликов. Черные, блистают гранями… Одна из аллотропных модификаций фосфора.

Небо над головами распростерлось совсем не зимнее. Синее, чистейшее, просторное, раскинувшееся на всю свою ширь. В таком безоблачном состоянии оно как никогда выглядело свободным и необъятным.

Но внезапно Реверс, выпрямившийся во весь рост и сделавший несколько шагов вперед, резко замер, будто врезался в невидимый блок. Орел тоже остановился, держась позади, и с интересом глянул на напарника. Потом перевел взгляд вперед, туда, куда они шли…

Там, на некотором расстоянии от сталкеров, обнаженные мужчина и женщина любили другу дружку. Они висели прямо в воздухе, примерно в метре над землей, но это обстоятельство им ничуть не мешало. Казалось, можно подойти и потрогать – настолько реальным было зрелище. Причем в мужчине без труда узнавался… Реверс, а его партнерша, черноволосая тоненькая девушка, обладала такой сокрушительной женской привлекательностью, что на месте Реверса помечтал бы оказаться каждый нормальный мужчина.

Понятное дело, парочке внезапные наблюдатели были до лампочки. Слившимся в единое тело мужчине и женщине в такие минуты наверняка вообще до фонаря вся вселенная, их всеобъемлющий мир – только они сами, двое.

– Чаша вытягивает самые сильные образы из твоего подсознания, – выдержав паузу, объяснил Орел, поравнявшийся с напарником, чтобы видеть его лицо. – И материализует твои несбывшиеся желания.

Реверс, стиснувший челюсти, судорожно втянул воздух носом.

– Поэтому ни к чему не привязывайся, – подытожил бывший ловец желаний. – И когда попадаешь в незнакомые локации, подсознание как можешь заглушай, блокируй на всякий случай… а то еще сбудутся не в проекции, а в реале. Закрываться ты научишься, надеюсь.

В центре диска, на некотором расстоянии друг от друга, образовывая кольцевой частокол, висели в воздухе узкие пластины. В полуметре над белой поверхностью, изогнутые снизу, размером с саблю кавалериста, целиком из черного фосфора.

Орел предупреждающе покачал головой, заметив, что Реверс наконец отвел ошалевший взгляд от слившейся парочки и перевел его на черные ленты.

«Не трогай!»

Но Реверс и так должен был понимать, что «совать пальцы в розетку» чревато.

Стоило ему перевести взгляд, и проекция исчезла. Вмиг, как изображение выключенного дисплея.

Реверс снова втянул судорожно воздух и шумно его выпустил через рот. Орел похлопал его сочувственно по плечу, и они пошли дальше. Обогнув и центральное кольцо, и точку, над которой висела проекция.

До противоположного края добрались без эксцессов, перевалили кромку и по отвесной стенке опустились на второй диск. Десятиметровый перепад – детская игра для сталкеров Трота, лазавших по километровым вертикалям.

Здесь преобладал черный. Идти до противоположного края было не только дольше, но и гораздо опаснее. Фонтаны ядовитого белого пара били из трещин. Трещин и дырок было много, некоторые неактивны, но стоило наступить на неровность, и она могла рвануть. Белый фосфор летел брызгами в разные стороны, лился, вырывался наружу струями.

Передвижение напоминало ходьбу по минному полю. Десять раз подумать, прежде чем ставить ногу туда или сюда, выжидать, когда в отдельных фрагментах интенсивность спадет, и тогда можно пройти, проскользнуть…

– Время здесь относительно, – сказал Орел напарнику. – Оно не течет, не чувствуется, появляется и исчезает хаотично, как эти фонтаны.