Екатерина Цыганок - Резонанс Душ

— А сколько ты мне дашь?

— Двадцать семь.

— Хм…пусть столько и будет. Ведь настоящий возраст я бы никогда тебе не сказал.

— Вы боитесь? — наконец эти пятна прошли, и я смогла посмотреть в черные глаза. Его брови вздернулись высоко, это я поняла было от удивления.

— Мне нечего бояться, девочка, если я скажу свой настоящий возраст, тебя придется убить, но ведь ты так важна для Федерации и для доктора, что мне не хотелось бы лишать тебя жизни и расстраивать добрую половину людей.

— А мне четырнадцать недавно исполнилось, — почему-то ответила я. Зачем ему знать об этом? Зачем вообще было разговаривать с ним?

— Мне неинтересно, когда и сколько тебе исполнилось.

Он резко встал, ощупал свою челюсть и произнес:

— Сегодня не тебе одной придется идти в мед. отсек, — и я заметила тень улыбки, которая сразу же пропала, — вставай, мы только начали. Бери скакалку и начинай прыгать, надеюсь, это ты в состоянии еще сделать.

Уже полностью восстановив силы, я встала и взяла скакалку. Но при каждом прыжке, внутри меня что-то стукало или терлось об органы. Ах, да, ребра…а ведь это только начало тренировки, пришлось продолжать, иначе, он мне еще что-нибудь сломает, прежде, чем я доберусь до мед. отсека.

После очередной тренировки, я отправилась не в свою комнату, а туда, куда уже давно хотела попасть. Но успехи в использовании моей силы отмели эту необходимость. Теперь же я просто туда стремилась, мне стало тесно в своей комнате, и надоело смотреть все в ту же неменяющуюся картину на окне. А оттуда видно что-то совсем другое — чего я еще не знаю.

Я поднялась и зашла в эту комнату: за несколько недель здесь ничего не изменилось — пустая, залепленная клеенкой вместо окон, какой-то хлам возле выхода и только одна из клеенок разорвана до конца. Несильный ветер колыхал эти обрывки. Я подошла к тому месту и села на выступ. Пропикали часы на руках — нужно есть. Хоть и вкус у этой еды был для меня непривычен и нов, должна отметить, что диета действенная: за эти три недели я набрала пять кило. Еще два, и я утру нос этому гаду.

Что у нас сегодня? Куриная грудка, снова яйца, и салат какой-то, да еще протеиновый коктейль. Я засмотрелась вдаль на этот свет, не понимая его природу; он также не двигался, но светил так ярко, как звезда на небе; которых уже давно не было видно за слоем дыма. О звездах я слышала и видела картинки и думаю, они бы выглядели точно также, как и этот свет вдалеке.

Я жевала, жевала и за мыслями об этом свечении не услышала, как со мной кто-то говорил; мне пришлось извернуться на выступе, чтобы увидеть его. Высокий мужчина, может парень; то, что это мужчина (или парень), я поняла по телосложению и теперь уже по голосу, лица я его не видела — он был в шлеме; такой шлем был от силовой брони: весь черный и блестящий, с затонированной маской перед лицом. Сам костюм был облегающим и повторял каждый изгиб и мускул его тела. Хоть и на взгляд этот костюм казался хрупким и как ткань, на самом же деле он был крепче обычной стальной брони. Такие носили элитные солдаты Федерации — я видела в фильмах по истории. На левой груди был синий ворон и внизу девиз, тот самый…

О, и да, у этого парня был автомат, дуло которого было направлено на меня…

— Спрашиваю в последний раз: ты кто такая и что здесь делаешь!? Ты язык проглотила, милая? — голос у него был хоть и предупреждающий, сулящий неприятности, я поняла, что он не собирается стрелять.

Я отвернулась от него и продолжила трапезу — мне не было дела до какого-то там солдата, и уж тем более я не собиралась перед ним отчитываться. И тут я почувствовала, что дуло уткнулось мне прямо в затылок:

— Ты, твою мать, охренела? Не отворачивайся от меня, когда я с тобой разговариваю! Ты как сюда пробралась? — его голос уже стал яростным. Я лишь глубоко вздохнула, прожевала кусок курицы и подвинулась, освобождая место на выступе. Сначала он снова поднял автомат, затем замер, видимо, о чем-то задумавшись, и спросил уже как-то с жалостью, что ли:

— Что, немая? — он опустил автомат, но не рискнул сесть рядом. Да уж, здоровый парень боялся девочки, весом, наверное, чуть меньше половины его собственного. Я посмотрела на него еще раз и похлопала по месту, которое освободила для него.

Щелчок. Хм…предохранитель. Ну хоть целиться уже не будет и на том спасибо. Я снова уставилась вдаль, на тот свет. Вдруг слева от себя услышала шорох и возню: солдат перекидывал автомат на ремне себе за спину и уселся рядом, но шлем так и не снял, он спокойно произнес: