Тарас Фомченков - Великий Корень. Объединяя миры

Претворить план побега в жизнь оказалось гораздо сложнее, чем придумать. Вернее, не сложнее даже, а страшнее, потому что никакой здравой идеи, кроме как пробраться через целый луг враждебных растений и остаться при этом в живых, просто не было.

Побег ночью Сергей задумал по одной простой причине. Он полагал, что инопланетяне, даже если это трава, должны когда-нибудь спать. Почему бы им, как всем нормальным живым существам не спать ночью? Если бы это было не так, и трава спать не любила, то можно было петь отходную вместо колыбельной.

Трава поспать любила! Это стало понятно в тот момент, когда Сергей вылез на улицу, и его никто не убил.

Однако растения все равно могли выставить хоть какое-то подобие часового, поэтому осторожность не мешала. Но сколько он не всматривался в чернильную темноту, так и не заметил, чтобы хотя бы один куст подавал признаки жизни. Это было очень плохо, потому что предстояло проползти около двадцати метров до калитки буквально по листьям своих врагов. Совершенно не зная — кто из них спит, а кто бодрствует. Рассчитывать можно было только на себя и на слепой случай!

Перекрестившись и, на всякий случай, еще и плюнув три раза через левое плечо, Сергей лег на землю и пополз, буквально по метру в минуту. Содрогаясь и успокаивая бешено бьющееся сердце всякий раз, когда случайно задевал лист враждебного сорняка или порыв ночного ветра начинал шелестеть морем врагов. Но, похоже, сегодня удача была на его стороне: трава дрыхла, что называется, без задних корней! Именно поэтому через полчаса он сумел преодолеть бесконечные двадцать метров, отделявшие от калитки родной дачи.

Медленно разогнувшись, Сергей поднялся и обернулся на свой небольшой, но весьма удобный дом — хоромы, как его любила называть Настя. Силуэт был почти полностью укрыт темнотой ночи, и Сергей вдруг отчетливо понял, что больше сюда никогда не вернется. Мир изменился прямо на глазах, и этой мирной, пасторальной дачке больше не было места среди кустов неизвестно откуда взявшейся враждебной растительности.

А затем он медленно, прислушиваясь к тишине, пошел по дороге к концу поселка.

Дневное землетрясение сумело разрушить многие дома, да это и не удивительно — мало кто мог прогнозировать в средней полосе России такие встряски? Тем не менее, надо было попытаться отойти подальше, чтобы трава не успела проснуться и пуститься в погоню. И еще надо было поспать, хотя в большинстве попадавшихся по дороге домов, зиявших чернотой оконных провалов, лучше было не останавливаться. Очередной катаклизм, а Сергей не сомневался в том, что землетрясения ещё будут, вполне мог превратить любую такую ночлежку в могилу.

Наконец удалось найти более-менее подходящее место. На краю деревни он увидел практически полностью развалившийся щитовой дом. Хозяев вокруг видно не было, а землетрясение как топором подрубило всю конструкцию, и она бесформенной грудой легла на фундамент. В бетонной подушке темнело небольшое отверстие, куда Сергей и залез.

Заложив дыру щитом, он привалился к нему спиной, чтобы никто не смог пробраться в подвал, и сразу же заснул.

Проснувшись, Сергей потянулся всем телом, разминая затекшие от неудобной позы ноги, и только потом почувствовал, что в подвале было очень холодно. Он обернулся и посмотрел сквозь оргстекло щита, закрывавшего вход в подвал, на улицу.

Май, еще вчера так радовавший глаза и заставлявший в мечтах о лете грезить о всякой возвышенной чепухе, канул в небытие. На улице стояло вневременье.

Утро было холодным. И дело было не в том, что солнце еще только начинало вступать в свои права — просто на улице крупными хлопьями, похожими на комья ваты, шел снег. Он шел, похоже, с ночи, потому что большая часть травы уже была им покрыта и начала жухнуть от мороза.

— Вот такое вот хреновое лето, — задумчиво пробормотал Сергей. — Может хоть сорняки умудрятся подморозить свои корни и схватить растительный насморк или что там у них бывает?

Развивая мстительную мысль о здоровье травы, он достал из небольшого рюкзака свитер и принялся натягивать на себя.

Планов на ближайшее, хотя и совершенно неопределенное будущее, было огромное количество! Настю он, похоже, потерял и от этого на душе скребли даже не кошки, а тигры — так было грустно и противно… За те дни, которые прошли с памятной битвы у Семеныча, к нему никто не добрался, и в итоге стало ясно, что девушка и друзья застряли в Москве и у них хватает своих проблем.