Сергей Симонов - Система Енонла

«Мы передавали выступление Первого Секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева в Организации Объединенных Наций. Следите за дальнейшими выпусками новостей. Текущие сообщения можно просмотреть на нашем сервере в сети Интернет.»

На экране под изображением диктора появилась строка электронного адреса: www.apri lfirst .mil. Увидев ее, Митчелл и Беляев переглянулись и хором заржали. На 169-й линии история протекала совершенно иначе, здесь не было сети Интернет, и тем более, никогда не было Хрущева. Наемники, выходцы с линии 0001 сразу поняли, что здесь не обошлось без вмешательства экипажа «Эйприл Фест». Любому человеку, особенно из Вечности или с линии 0001, было ясно, что все это — полный бред от начала до конца. Но таргоны, ничего не знающие о земных реалиях, должны были принять сфабрикованную Бартоном фальшивку за официальное правительственное заявление.

— Что все это значит? — ошарашенно спросил Кардиган. — Что за чушь? Что это за сеть Интернет? И кто этот лысый?!!

Район города Белая Мечеть.

Оранжерея, Енонла-2, звездная система Енонла.

169-я линия времени.

Капитан Лугарев вел свой F-14V «Старкэт» на высоте одиннадцать тысяч метров. Впереди еле полз тихоходный В-36, возвращавшийся в зону переброски после успешного удара по десантному звездолету таргонов. «Старкэт» физически не мог лететь так медленно, поэтому Лугареву приходилось описывать длинные овалы над подопечным бомбардировщиком. Его ведомый, лейтенант Марсель Тьерри с авианосца «Претория», шел за ним как привязанный, выдерживая положение в строю с точностью до нескольких метров.

Лугарев не слишком хорошо понимал, почему нельзя было открыть приемное пространственно-временное окно для бомбардировщика сразу около цели. Обычно В-36 сами перемещались с линии на линию, огромный самолет был оснащен собственной маломощной установкой ДПВК. Но ее мощности не хватало для переброски на 35 световых лет. Экипаж В-36 был вынужден ждать, пока стационарная установка на Земле откроет им окно. Но зачем было лететь для этого через горный хребет? Как его, Зубы Дракона? Ну и название, точь-в-точь подходит для этих черных голых скал.

Впрочем, в этом были свои хорошие стороны. Лугарев наслаждался полетом на современном аэрокосмическом истребителе — трансформере. Не будь этой командировки на Енонла-2, кто знает, довелось бы ему когда-либо полетать на этой сказочной машине?

Перед стартом с «Претории» Лугарев дал имя своему истребителю. Он нарисовал на левом борту под кабиной рыцаря с копьем наперевес, скачущего на черной лошади. Прикрывшись щитом с алым лотарингским крестом, с плащом, развевающимся за плечами, рыцарь шел в атаку… на современный тяжелый танк. Под рисунком он написал имя истребителя — «Последний Крестоносец».

Война с таргонами вызывала у него именно такие ассоциации. Люди нахально пёрли на противника, превосходящего их в развитии на несколько сотен лет. Единственная надежда была на то, что таргоны ни разу еще не пользовались ядерным оружием.

В наушниках неожиданно пискнул сигнал, а затем голос системы оповещения произнес:

— Две неопознанные цели на четыре часа, курс триста двадцать, высота восемь пятьсот, удаление пятьдесят, быстро набирают высоту.

— Определить тип и принадлежность, — приказал Лугарев.

Компьютер истребителя мог быть соединен с мозгом пилота напрямую, но Лугарев, как и большинство других пилотов, предпочитал голосовые команды. Контролировать мысли было нелегко, куда труднее, чем речь. При первой же мысли о постороннем, к примеру, о бабах, искусственный интеллект истребителя начинал задавать пилоту идиотские вопросы.

После секундной заминки система оповещения произнесла:

— Две таргонских боевых платформы, вероятность опознавания девяносто два процента. Идут курсом атаки на бомбардировщик.

В наушниках тут же прорезался голос ведомого:

— «Крусейдер-1», у нас гости на четыре часа.

— Вижу их, «Крусейдер-2». Прикрой большого, я их встречу, — ответил Лугарев, разворачивая истребитель навстречу таргонам.

Движением глаз он наложил прицельную рамку на ведущую платформу, и приказал выбрать дальнобойные ракеты. Прицельный круг, обозначавший «поле зрения» головок самонаведения, появился на индикаторе лобового стекла, быстро поплыл к прицельной марке, отслеживая поворот головок, оконтурил марку и сменил цвет с белого на ярко-зеленый.

— Пуск! — произнес Лугарев.