Евгений Щепетнов - Инь-ян

На короткое время Сергеем овладела паника, которую он погасил усилием воли – чего волноваться? Ну, слегка застрял, и что? Всегда может выбраться назад, если захочет. Беды-то никакой нет!

И накаркал.

Беда пришла через пятнадцать минут после того, как он углубился в темноту тоннеля. В очередной раз, завернув за угол, внезапно не ощутил дна и мгновенно полетел вниз, остановившись лишь тогда, когда его тело закупорило канал практически наглухо, вонзившись в тесноту прохода, как клин в рукоять топора. Намертво. Вверх ногами. Ударившись головой о дно проклятого тоннеля и на короткое время потеряв сознание.

В этом месте тоннель был гораздо уже, чем наверху. Почему? Это стоило спросить у тех, кто построил этот дом. Скорее всего, первый этаж построен гораздо раньше, чем второй, потому тоннели здесь отличались от тоннелей наверху своими размерами, и не только размерами, но и формой. Этот, воронкообразный, явственно пах гарью – скорее всего, когда-то служил дымоходом.

«Все! Пипец! Приплыл, Серега? Сдохнешь здесь, и когда-нибудь люди найдут твой высохший труп. Или не найдут никогда! Забавная смерть, правда? Как раз по тебе – ты всегда любил приключения, не так ли? Вот на кой черт ты полез в эту вентиляцию? Голливудских фильмов насмотрелся?»

«А куда было деваться? Я просто проверил! Кто знал, что здесь будет ловушка? Нееет… не верю. Не для того я прошел через ад, чтобы, как дебил, застрять в дымоходе! Выберусь. Все равно выберусь!»

«Ну-ну… верь. Ты всегда отказывался сдаваться, чего у тебя не отнимешь. И тебе везло. Всегда везло. Санта-Клаус хренов! Везунчик!»

«Везунчик…»

Сергей не знал, сколько он пробыл в тоннеле в качестве пробки. Часы? Минуты?

Время исчезло, исчез весь мир, сократившись до размеров трубы, в которой ему суждено было умереть.

Да, умереть, потому что выйти отсюда он не мог ни при каких условиях, и прекрасно это понимал.

Сергей дергался, выдыхал, уменьшаясь в объеме, пытался извиваться, как змея, стараясь отползти назад – бесполезно. Становилось только хуже и хуже – к голове уже прилила кровь, и он начал видеть «картинки»…

В воспаленном, насыщенном кровью мозгу проплыла вся его жизнь – непутевая, бесполезная, никому, как оказалось, не нужная.

Сергей читал о том, что у гибнущих людей за мгновения до смерти проскакивает перед глазами вся их жизнь, и не верил, что так может быть. По крайней мере – с ним. И теперь ему пришлось испытать то самое, во что он не верил, – только вот мгновения эти растянулись на часы.

Все, что он когда-то видел, все, что слышал, все знания, что он получил за свою жизнь, – все бурным потоком изливалось в пространство, будто Провидение хотело впитать его знания, забрать их в информационное поле планеты. Ничего не пропадает во вселенной – так говорят знающие люди.

Когда же Сергею, среди прочих картинок, вдруг привиделся распухший труп Муссолини с любовницей, он понял, что скоро покончит с жизнью именно так, как подвешенный за ноги диктатор, вот тогда его на самом деле охватила паника, а еще – ярость! Он не хотел, не хотел умирать!

Жить! Жить! Жить!

Любой ценой жить!

Мозг, не желающий умирать, насыщенный густой горячей кровью, взбунтовался и отдал телу приказ:

«Живи! Сделай так, чтобы ты жило!»

И организм подчинился, изменяясь, подстраиваясь под те условия, в которые попал.

– Аххх… аххх… аххх… – женщина вздыхала, тихо постанывала, вжимаясь в горячее, упругое тело, впиваясь пальцами в могучие, мускулистые, крепкие плечи. Ей хотелось обладать им полностью, до конца, и вечно получать наслаждение! Ведь нет большего наслаждения, чем слиться со своим мужчиной! Стать единым целым!

Глаза, затуманенные любовными слезами, почти ничего не видели, и когда из заброшенного очага, много лет служившего лишь для красоты полезло черное рычащее чудовище, – женщина вначале в это не поверила. Сморгнула, думая, что ей привиделось, а затем взвизгнула, выгнулась дугой, пытаясь спастись, сбросить любовника, мешающего бегству, но он сжимал подругу очень крепко, и у нее ничего не вышло.

Тогда, не в силах больше смотреть на подкрадывающегося демона, ожидая неминучей страшной смерти, женщина закатила глаза и лишилась чувств, обмякнув, как мокрая тряпка.

Мужчина содрогнулся в спазмах наслаждения, вжимаясь в чресла подруги, удовлетворенно простонал и, опомнившись, обеспокоенно посмотрел в лицо любовницы:

– Эй, ты что? Я знаю, что хорош в постели, но ведь не до такой же степени! Очнись, эй!