Терран - Эпизод I - На границе двух миров (СИ)

Лектор кивнул:

— Именно поэтому вы здесь — вы способны сформулировать вопросы, которые в упор не видят остальные. Еще один общеизвестный факт — мы черпаем силу из Кхалы, практически бездонного источника энергии, являющейся совокупностью мощи всего народа. Но… все ли это, что мы берем от Кхалы, или есть что-то еще?

Я поежился, ощутив холодные прикосновения ужаса к затылку, протестующее покалывание пси-рецепторов, на мгновение помутившееся сознание… и через секунду все прошло, будто ничего и не было.

— У вас есть на руках все детали мозаики, — продолжал говорить лектор. — Просто что-то в вас противится тому, чтобы собрать их воедино. Начинает болеть голова, становится сложно сконцентрировать внимание… открою вам секрет — ваши друзья, коллеги, сослуживцы — те, кто не готовы услышать правду, уже покинули бы этот кабинет. Им стало бы скучно, захотелось бы спать, нашлись бы недоделанные дела… Если кто-то вдруг вспомнил, что забыл выключить плазменный резак — милости прошу, вас никто не держит.

Лектор замолчал, пристально оглядывая притихшую аудиторию, будто и правда ждал, что-то кто-то уйдет.

Не поднялся никто.

— Пойдем дальше. Еще один общеизвестный факт — наша псионная связь влияет на наши личности, заставляя каждого конкретного протосса становиться неким средним арифметическим своего окружения. Как только Дар окончательно формируется, нас учат отгораживаться от этой связи, сохраняя нашу личность. А теперь… задавайте вопрос.

И снова — я не понял, кто заговорил: я, хозяин воспоминания или вся аудитория хором:

— Абсолютна ли эта защита?..

Я догадался об ответе еще до того, как лектор его озвучил. И понял, что знал его всегда:

— Нет.

И сразу стало понятно многое, что раньше ставило меня в тупик. Почему разделение на касты, являясь вроде бы необязательным, тем не менее, свято соблюдалось всеми?.. Почему в языке протоссов даже слова такого нет: «коррупция»? Почему Аиур един и неделим, почему преступления — огромная редкость, учитывая, что полицейских не существует как профессии? Даже почему дети так быстро взрослеют — все внезапно обрело смысл, стало звеньями одной неразрывной цепи.

— Кхала — это не просто место, откуда мы берем силу, это не просто символ, вокруг которого мы объединены. Кхала… жива.

Я закрыл глаза, зажал ладонями уши — но было уже поздно.

Рожденный Тамплиером — станет им, потому что клетки печени становятся клетками печени и ничем иным. Коррупции не существует, потому что кровяные тельца не воруют кислород у клеток. Преступников нет — потому что лейкоциты не атакуют своих.

Почему я не замечал этого раньше?!

Совсем недавно, после сражения за Бункер и взрыва Командного Центра, я уже задавал себе эти вопросы. Я спрашивал себя, почему домашний мальчик, выросший в любящей семье может внезапно стать берсеркером, крошащим кости врагов, шагая вперед, в атаку по мешанине костей и мяса под ногами — без дрожи, без внутреннего протеста? Почему мальчишка, не желавший становится воином — вдруг становится им, не по навыкам — но по духу? Откуда могут взяться нужные инстинкты убийцы и солдата у того, у кого их отродясь не было?

Ответ оказался до безобразия прост — мальчишка родился Тамплиером.

Мне потребовалось больше времени, чем моим сокурсникам. Кхале было тяжелее разговаривать со мной, потому что мое сознание и душа были чужими ей. Как… как разные операционные системы — плохо совместимые, понимающие друг друга с пятого на десятое.

Но мое сознание — не «Виндовс», у него есть функция самообучения и чем дальше, тем лучше я понимал свой новый народ. Этот процесс не замедлился и не сошел на нет после того, как я переехал на Мар Сару, к людям — псионной связи глубоко наплевать, сколько парсеков отделяет протосса от дома. Кхала говорила со мной каждый раз, когда я бездумно пользовался ее силой, и с каждым разом я понимал ее все лучше.

Впрочем… есть ли у меня право продолжать говорить «я»?..

— Отмена!! — прошипел я. — Выход!

Я вывалился в реальность отчаянно дрожавшим, до хруста в суставах сжимая в руках информационный кристалл. Осознав, что держу в руках, отбросил его в сторону, словно он был ядовитой змеей и с трудом подавил желание раздавить его Даром.

Поздно — меня уже укусили.

Я чувствовал себя как бабочка, запутавшаяся в паутине — невидимой, неощутимой, но прочностью не уступающей стальному канату.

Как бороться с тем, что не имеет лица? Что существует повсюду — и нигде, в каждом — и ни в ком? Даже если получится — уничтожив это, ты уничтожишь частичку себя, потому что оно — живет и в тебе. Оно — часть тебя… или ты — часть него?