Георгий Каюров - Счастья не бывает много

– Мама, а папа скоро придёт? – девочка прижалась к матери.

– Скоро, – она погладила дочку по голове. – Иди спать. Поздно уже.

Инга вглядывалась в лицо сестры. Маленькая Люся улыбалась, а глаза выдавали задумчивость. Девушку осенила догадка – домочадцы искусно скрывали едва уловимую грусть, даже Люся боролась с нею. Спокойствие матери передалось, но к себе в детскую она уходила притихшая. Инга вспомнила себя в детстве. Она не задумывалась – почему нет папы. Её не расстраивало отсутствие матери в те периоды, когда мама уезжала по делам или отдохнуть, как она объясняла, от «тяжёлой жизни». Её не брала. Значит, она была частью этой «тяжёлой жизни». Инга согнала брови, вспомнив эпизод из далёкого детства. Впервые она осталась на целую неделю одна, когда ей было чуть больше восьми лет. Утром приходила соседка проверить, как она собирается в школу, и вечером – приготовить еду. Тяжёлый вздох вырвался у девушки из груди.

– Что так? – живо поинтересовалась Елена Николаевна, в этот момент возвращавшаяся из комнаты девочек в кухню.

– Не-е, ничего, – всего-то и нашлась ответить Инга. – Пойду купаться.

На её слова из детской раздался смех. Выбежала Люся и восторженно затараторила:

– Мама! Мама! Она идёт купаться. Такая большая, а ещё купается.

– Уже говорила тебе, – со сдержанной улыбкой, Елена Николаевна погладила дочь по голове. – Не хорошо о присутствующих говорить в третьем лице.

– Я что-то не то сказала? – вмиг покрывшись пунцом, переспросила Инга.

– Всё то, – погладив девушку по плечу, успокоила хозяйка. – Это у нас папа с девчатами балуются и подмечают друг за другом… В общем, иди мыться, потом девочки тебе объяснят, – Елена Николаевна решила предоставить возможность детям самим общаться с сестрой. – Я меняла бельё сегодня. Твои вещи справа на полке, – возвращаясь к домашним делам, пояснила она. – Полотенце – белое – твоё.

Снимая с лица макияж, Инга рассеянно осмотрела себя в зеркале и решительно стала под горячий душ. Ещё некоторое время из девчачьей доносился возбуждённый галдёж, но и он вскорости утих. «Ну да, – неожиданно осенила догадка, и она улыбнулась. – Взрослые моются, а дети купаются. Маленькая, а уже язвочка. С ними всё-таки интересно». От нахлынувшего восторга Инге хотелось петь.

Пока она мылась, Елена Николаевна постелила на диване в гостиной. Инга выключила свет и юркнула под одеяло. Укрывшись с головой, она с упоением глубоко вдохнула свежесть постельного белья и потянулась, удобнее устраиваясь. На кухне стукнула кастрюля, девушка неожиданно спохватилась – улеглась, а ни с кем даже не обмолвилась словом. Елена Николаевна тихонько прошла к детям, чтобы посмотреть на девочек и выключить свет в комнате у сына.

– Спать! – отрезала мать на недовольство Матвея.

Когда она возвращалась, Инга тихо сказала:

– Спокойной ночи.

– Спокойной, – шёпотом ответила Елена Николаевна и на Ингину голову мягко легла её рука.

Горькой душевной обидой отдалось в Инге это прикосновение. Она заметила – родители не скупились и часто гладили детей куда удавалось – по руке, голове, спине.

«Ведь это мгновение, а как приятно, когда мамина рука гладит тебя по голове, – терзала себя Инга. – Но почему меня в детстве не гладили?» Как бы она ни пыталась заставить себя отмахнуться и отнести это к родительской навязчивости, но снова и снова ощущала мягкое прикосновение руки Елены Николаевны, и от этого становилось легко и мило. И это мимолётное прикосновение победило – девушка успокоилась и задремала.

Едва подкатывающийся сон прервался коротко пропевшим в коридоре звонком.

– Дети спят? – поинтересовался отец, раздеваясь.

– Спят. Поздно уже, – спокойно отвечала Елена Николаевна. – Завтра в школу. Проходи сразу в кухню.

– Как Люська? – спросил отец, пережёвывая.

Инга улыбнулась – она тоже, когда садилась за стол, брала ломтик горбушки и жевала.

– Уроки все сделала? – продолжал Григорий Михайлович.

– Сделала, – отвечала Елена Николаевна, накрывая на стол.

– Ей ещё год бы дома поиграть. Мне много не клади, – вздохнул отец. – Я с тобой за компанию перекушу. Сбил аппетит, перехватив во время встречи. У Танюши всё в порядке?

– Всё нормально.

– Что Мотя? Не поздно пришёл?

– Нет. Он мужчина уже, – эти слова Елена Николаевна произнесла окрепшим голосом, и Инга представила её глаза, переполняемые гордостью за сына.

– Как Инга?

Инга затаила дыхание, боясь даже моргнуть, она прислушивалась к каждому сказанному слову и с какой интонацией оно произносилось. Сердце забилось сильнее. Отец спросил о ней в общем порядке, как будто делал это каждый день.