Александр Колупаев - Неразменный пятак

Кот, не торопясь, шел по дорожке. Когда он повернулся, мышата замерли от ужаса – в зубах он держал …. – мышь! Всех как ветром сдуло с горочки! Правда Мышка немного задержалась: неудобно было перед всеми. Вчера вон как храбро себя вела, даже мышеловки не испугалась, а тут – какой-то кот.

А если честно признаться: то у неё от страха даже трясся хвостик!

Она сразу сообразила, что её трусливые братья будут толкаться и мешать друг другу и не проскочат быстро в щелочку под защиту ящика. Поэтому она следила, что будет делать кот. А этот ужасный зверь, не спеша подошел к странному стулу на трех ногах и стал играть с пойманной мышью. Мышка вспомнила слова своего папы: «Поиграет, поиграет и всё!» Ей так стала жалко бедную пойманную мышь, что она даже на минутку забыла про свой страх. Она твердо знала, что надо освободить бедняжку, спасти от острых когтей и страшных зубов кота. Но как?! И тут она сообразила – а вот как: воды боятся все! И мыши и кошки, вон даже пес Дружок прячется во время дождя в будку. Но на небе не было ни одного даже маленького облачка. Зато на стуле стоял синий кувшин с длинной ручкой и в нем, конечно же, была вода! Этот странный человек поливал из него цветы. Мышка сразу сообразила – ей не перевернуть тяжелый кувшин. А вот если бы стул наклонился, то кувшин сам свалился бы на голову этого страшилища. Не зря мама называла Мышку умницей! Пробраться в густой траве к ножке стула, острыми коготками сделать ямку под ножкой и этот противный и ужасный кот вымокнет и ему станет не до пойманной мыши. Всё оказалось почти, так как и задумала Мышка, только ямку копать было очень трудно – мешали корешки и травинки. А тут ещё кот вдоволь наигравшись, улегся отдыхать на прогретую солнцем дорожку. Мышке приходилось постоянно поглядывать в его сторону, не поднял ли он, чуткое ухо, услышав её возню. Страшно было и то, что ножка стула, скользнув в ямку, могла придавить лапку. Но тут удача улыбнулась ей – довольно толстый корень проходил как раз поперек вырытой ямки и надежно держал тяжесть стула. Решив, что ямка достаточно глубокая, Мышка села сбоку и острыми зубками стала перегрызать корешок. Ей пришлось, дважды затаится, так как кот стал прислушиваться к шуму от её возни.

Последняя ниточка корня скрипнула на её зубах, ножка стула резко соскочила в ямку, кувшин, качнулся и, скользнув, опрокинулся вниз. Кот, внезапно очутившись под струей воды, от неожиданности подпрыгнул и головой угодил как раз в кувшин. Он бешено молотил лапами стараясь сбросить невидимого врага, катался по земле, но кувшин не хотел сниматься с его головы. Мышка спряталась было неподалеку от него, но потом, заметив, что её злейший враг не видит даже собственных усов, быстренько подбежала к его добыче. Она хотела сказать пойманной мыши: «Убегай, я тебя освободила!» – и скромно убежать к себе в норку. Однако бедняжка уже даже не шевелилась, наверное, кот её задушил.

У мышки от жалости даже сердечко забилось быстрее, и она тронула лапкой неподвижное тельце. Вот это сюрприз! Это была обыкновенная игрушка! Сшитая из тряпочек, с верёвочным хвостиком, просто любимая игрушка кота.

– Бежим, скорее, домой! – папа снова оказался рядом, – видишь, на шум вышел человек и сейчас он освободит кота!

Дома он, незаметно для всех сердито глянул на Мышку, затем громко сказал:

– А наша Мышка не только самая умная, но и ловкая! Она даже кота поймала! Пусть знает, как обижать нас!

Домовой.

Отец рассказывал. В годы его малолетья семья жила бедно. Приходилось экономить на всем, в том числе и на еде. Спасал свой огород, да на подворье по утрам, петух звонким голосом будил два десятка куриц. По строго отмерянным праздникам и воскресным дням, на большой сковороде, скворчала и шипела рассерженным котом, яичница, которую обзывали смешным и непонятным для него, четырехлетнего сорванца, словом – «глазунья». Вкуснотища! Пальчики оближешь и удача, если вдруг достанется добавка.

А вот конфеты, сахар и печение покупались мало, да и не часто.

Бывали еще дни, когда отец приносил в дом зарплату. Это были два три бумажных кулечка, в где лежали пересыпанные сахаром сладкие кругляши конфет, которые все почему-то звали – «Дунькина радость». Отец передавал заветные кулечки матери со словами: «Ну-ко вот, Варвара, прими получку!» Мать, светлея лицом, выдавала по две конфетки к чаю, а остальное прятала на верхнюю полку громоздкого буфета.

Однажды ночью проснулся мальчуган, пить сильно захотелось, пошел на кухню. Мимо буфета шел. И так ему конфет захотелось, что пододвинул он стул к буфету, вскарабкался на его выступ и, пересиливая страх высоты, достал себе немного конфет. Все не взял – соображал, что плохо поступает. После того как проделал он эту операцию ещё и днем, мать, раздавая конфеты, пожаловалась: «Наверное, домовой завелся у нас в доме, Леша посмотри, из-под веника я сор выкинула?» Лешка сбегал, посмотрел. Под веником мусора не было.