Сергей Усков: Топор XXI века

В нём вскипела злость: грязные и грубые мужицкие руки будто прикоснулись к чему-то нежному и чистому. Прикоснулись и изгадили.

Дома, за ужином, жена решила внести ясность насчет утренней выходки мужа. Но Олег лишь сухо сообщил, что ничего рассказать бригаде не успел, поскольку всё забыл.

– Ну так это не сон был, а так… – заключила супруга. – Вот мне неделю назад твоя мать привиделась, так я до сих пор помню! Еще бы: пришла к нам и говорит, мол, я квартиру свою гастарбайтерам сдала и теперь у вас жить буду!

– Да не тронь ты мою маму! – вскинулся Олег. – Уж два года как нет ее, а ты всё не уймешься…

Он, не доев, встал из-за стола, оделся, взял ключи от машины и вышел на улицу. Сел в свои «жигули», включил радио. Откинул спинку сиденья, закурил. Сзади из дешевых динамиков неизвестная ему певица на английском языке самозабвенно дарила публике свою любовь.

…Олег сидел долго; нажимая клавишу «Поиск», он пытался найти те песни, что слышал во сне. Песни своей Певицы. Но они всё не находились…

– Ну и где тебя черти носили?! Мобильник вон – дома лежит… – Удивлению жены не было предела.

– Бомбил… – мрачно изрек Олег. – Но впустую.

Ночью его одолели воспоминания. За прошедшее время из памяти стерлась часть событий, зато некоторые из них вспыхнули ярким светом. Впрочем, ему не нужны были подробности; он просто вновь захотел попасть туда, в этот мир.

Захотел попасть в эту суету за кулисами, в эти запахи, в эту атмосферу, наполненную музыкой, шумом и разговорами десятков людей, обсуждающих непонятные ему вещи. Он захотел увидеть зал из-за кулис, когда тысячи глаз направлены на сцену, где должна выступить его Певица!

Захотел увидеть, как она выходит из гримерной; в этом макияже и наряде он едва узнаёт ее, настолько сейчас она чужда, неприступна и строга, настолько непохожа на ту, домашнюю, которую он укладывал спать с мягкой игрушкой…

А потом – начинается концерт, и он, стоя сбоку от сцены, видит и зал, и ее со спины; и ему передается и энергетика зала, который дарит Певице свое обожание, и энергетика Певицы, посылающей в зал свою любовь к нему и музыке.

Концерт окончен; она идет в гримерную, потная и возбужденная, освещая собой всё вокруг. А у подъезда уже ждет толпа неистовствующих фанатов; Певица начинает раздавать автографы, но быстро понимает, что всех осчастливить не может. Он пытается помочь охранникам оттолкнуть фанатов, но его руки заняты множеством букетов, и это получается скорее забавно, чем эффективно.

…Дома она успокаивается; исчезают нервозность, возбуждение и некий вампиризм; остается только детская вера в мир, ставший чуточку лучше благодаря ее песням. Остаются наивность, хрупкость, незащищенность… Остается потребность в нём – сильном и умном, способном защитить ее и решить любые проблемы, которые постоянно подбрасывает ей жизнь.

А он хочет! Хочет буквально накрыть ее своим телом, изолировав от всего нахального, подлого, «желтого»; от зависти и сплетен коллег, вороватых импресарио, сумасшедших фанатов, да и вообще – от такого страшного и непредсказуемого мира, который сначала легко принял и полюбил ее – сияющую и успешную, но потом может так же легко низвергнуть в пучину забвения, едва она споткнется и ее звезда потускнеет…

Но он – он всегда будет на страже; поэтому она не узнает и сотой доли того, от чего он ее уберег; для него она навсегда останется звездой, поскольку горячая и искренняя любовь одного человека стóит больше, чем фальшивая «любовь» публики и мира шоу-бизнеса, которые «любят» Певицу лишь тогда, когда она находится в зените славы…

Следующим вечером Олег снова взял ключи и сказал, что поедет бомбить. Но он не сел в авто, чтобы послушать музыку. Он пошел к метро, около которого находился ночной клуб.

Такой клуб он видел в американских фильмах. Там, должно быть, накурено, звучит громкая музыка; между столиками толкаются пьяные, в туалете «ширяются» наркоманы, на сцене изображают стриптиз, а за неосторожное замечание разгоряченному посетителю запросто можно получить по морде. Олег знал всё это и отчаянно трусил. Но отступать было не в его правилах. Он подозревал, что это не совсем то, что нужно, но… сейчас ему было необходимо хоть что-то подобное: он ничего не мог с собой поделать!

…Он несмело отворил дверь и вошел в темный холл. Никто не встретил его. Музыки тоже не было слышно. Осмелев, он прошел дальше, в зал. Там никого не было, если не считать уборщицы, пылесосившей ковролин.