Григорий Пронченко - Явление Сатаны. Записки провинциального сыщика

– Это что ж, проститутки были?

– Так точно, ваше выскобродь! Как есть гулящие! Сонька Рыжая да Глашка Метла. Они там, у трактира и промышляли. Кот 9 9 Здесь – сутенер (устар.) ихний – Мишка Груздь. Нашел покойниц один из ломовиков, что на складах обретаются. Забрел по нужде малой за склады, да и обомлел. Мне сразу сообщил. Я вызвал Егоршина, а потом и господина пристава. Вот, стало быть, и все, – развел он длинными как весла руками. – Соньку ейные родители забрали, они в Соломенских двориках проживают. А Глашка та безродная. Ее за счет казны на бугре за Тамбовской заставой закопали.

Чего-либо еще рассказать городовой не мог. Следовало выяснить у Чернявского что там да как было. А еще опросить второго полицейского, бывшего на месте происшествия в Хомутовке.

По счастью, старший городовой Егоршин был тут же – стоял у ворот злосчастной усадьбы, отгоняя любопытствующих. Увы, он мало что добавил к рассказу Шишкина. Следов насилия на телах покойниц, либо беспорядка в одежде, действительно не было. Лежали они рядком у стены сарая, за высокими кустами крапивы. Лежали поврозь. Крапива и трава рядом с трупами была примята – либо покойницы сами прошли к месту своей смерти с близлежащей тропки, либо их туда кто-то пронес. Точнее сказать городовой затруднялся. При себе имели только желтые билеты да денег почти по рублю у каждой. Значит, грабежу не было.

Осмотр места происшествия был уже окончен, и я отправился в управление, поручив городовому Шишкину разыскать и доставить ко мне Мишку Груздя.

Кот оказался лупоглазым нагловатым парнем в шикарном черном казакине, полосатых гамашах, рубахе красного атласа и начищенных до блеска сапогах. Он дурашливо поздоровался, коснувшись лакового козырька картуза и, не дожидаясь приглашения, вальяжно сел на стул, закинув ногу за ногу.

Городовой Шишкин, несколько покоробленный таким поведением Мишки, кашлянул в кулак. Но тот столь тонкого намека не понял. Тогда городовой спросил напрямую:

– Ваше выскобродь, дозвольте, я ему харю на бок сворочу, чтобы он в разум вошел?

Кот, лениво оборотясь к нему, хмыкнул:

– Эт-то за что ж харю-то? Было б за что, я б не воздражал. Но я чист перед их высокоблагородием и законом, аки невеста. А, значится, и харю мне воротить прав у тебя нет!

Шишкин аж засопел.

Я встал, молча подошел к окну и поглядел во двор, слегка кивнув перед этим городовому. За спиною послышался сочный удар и грохот упавшего тела заносчивого кота.

– Ты часом не пьян, Мишка? – посмеиваясь спросил я.

Груздь зло сверкнул круглыми глазами то на меня, то на потиравшего кулак довольного городового, но благоразумно промолчал. Лишь аккуратно вытер покрасневшие губы платком. Потом подобрал слетевший с головы картуз, но одевать его уже не стал.

– Ступай за дверь, Шишкин. А мы покуда поговорим.

Когда за городовым закрылась дверь, я сел за стол:

– И в том, что ты чист, Мишка, ты тоже ошибаешься. Ведь ты месяц назад двух своих подопечных убил.

Груздь удивленно вскинулся, но я жестом остановил его:

– Убил, убил, Мишка. Я пока не знаю, как и за что, но убил.

Возмущенный кот потирал ладонью горло, словно ему внезапно стало душно. Потом, не стерпев, сипло выдавил:

– Эт вы про Соньку и Глашку что ль, ваше высокоблагородие?

– Вижу, что ты вошел в разум.

Мишка хотел было сплюнуть на пол, но, украдкой оглянувшись на дверь, передумал.

– Так я ж их ни пальцем, господин пристав! – воскликнул он. – Как есть правду говорю!

– Так ты еще ничего и не сказал, Мишка. Давай, все выкладывай, что про их последние часы знаешь.

Груздь торопливо, взахлеб начал говорить.

За два дня до Николы вечером его в трактире нашла Сонька Рыжая. Она сказала, что подвернулись выгодные клиенты, ищут трех барышень провести с ними время. По виду – из приказчиков, молодые, при деньгах – один показал Соньке объемистый кожаный кошель. Сонька уже сговорилась с Глашкой Метлой и Зинкой Пышкой. Клиенты дожидаются на площади в коляске, но Сонька, барышня осторожная, решила взять плату вперед. Мишка, чтобы продемонстрировать себя клиентам, вышел из трактира, подождал у дверей пока Сонька принесет деньги, взял их и вернулся за стол.

С той поры никого из трех своих подопечных он не видел. В праздник, на Николу, ему сказали, что Соньку и Глашку нашли мертвыми за складами. Он кинулся на квартиру к Зинке, но ее там не оказалось. Хозяйка сказала, что Зинка приходила, должно, ночью. Сама она ее не видала, но на утро обнаружила, что вещи ее пропали, а на столе лежал обговоренный рубль – плата за комнату.