Григорий Пронченко - Явление Сатаны. Записки провинциального сыщика

Как ни старались я и мои помощники, но внешний осмотр дал совсем немногое. По следам на пыльном полу удалось установить только то, что покойный пришел в дом не один, а со спутником. Они сразу прошли в эту комнату, постояли несколько минут в центре ее, курили. А потом неизвестный упал и умер. Его товарищ же ушел. Но перед этим он подходил к трупу. Должно осматривал его. Помощи оказать он явно не попытался – труп, судя по той же пыли, не двигали.

Я приказал составить словесное описание внешности погибшего и направить его в Тамбов, а также в соседние с нашим уезды.

Вскрытие ожидаемо показало, что молодой человек умер от разрыва сердца, произошедшего верно от сильнейшего нервного потрясения. Исходя из этого был сделан вывод о естественности смерти и дело, несмотря на мои протесты, было закрыто. Однако, труп, по распоряжению полицмейстера, оставили в леднике для возможности дальнейшего опознания и передачи родственникам, ежели таковые объявятся.

И верно – не прошло и двух недель, как из Рязанской губернии поступил ответ, что по моему описанию погибший был признан как Владимиров Сергей Аполлонович, единственный сын богатого владельца мебельной фабрики. Приехавший несколько позже двоюродный брат покойного господин Путятин сообщил, что безутешный отец, долгое время до этого болевший, не вынеся тяжкого известия, скончался в одночасье и теперь ему, единственному родственнику злосчастной семьи, предстояли двойные похороны. По этой причине он просил по возможности ускорить процесс выдачи тела покойного кузена.

Власти не стали тянуть, и Путятин в тот же день отбыл домой со своим скорбным грузом. Однако, перед тем я все же снял с него показания. Пусть и пустая формальность, но того требовал порядок.

Рязанец оказался молодым человеком лет двадцати пяти с тонким хитроватым лицом и бегающим взглядом. Туалет его был весьма модным, даже щеголеватым, хотя штиблеты несколько стары. Он раз пять демонстративно доставал большие часы, видимо стараясь поскорее отделаться от меня. Но я обратил внимание, что дорогой брегет он носит на простенькой дешевой цепочке. Несколькими окольными вопросами я выяснил, что состоит он на мелкой чиновничьей должности, родители господина Путятина уже года два как преставились и что отец и сын Владимировы были, до недавнего времени, его единственными на всем свете родственниками.

По сути же дела выяснилось, что Сергей Аполлонович выехал в наш уезд вместе со своим товарищем по имени Петр. Со слов Путятина, познакомились они как три месяца на ярмарке в Нижнем. Петр был сыном какого-то лесопромышленника из нашего города, но ни места его жительства, ни фамилии, кузен покойного не помнил. Петр, как и господин Владимиров, выполнял при своем отце обязанности торгового представителя. На этой почве, а также по схожести характеров, молодые люди быстро сдружились и Петр, часто ездивший в Москву по делам отца, по пути несколько раз заглядывал к новому товарищу. И вот, в свой последний приезд в прошлый месяц, пригласил Владимирова к себе в гости. Сергей Аполлонович оповестил отца, что вернется через неделю. По этой причине его не сразу хватились.

– Воля ваша, Александр Григорьевич, а надобно дело открывать.

С такими словами обратился я к полицмейстеру. Господин коллежский советник 5 5 Гражданский чин 6-го класса в Табели о рангах в Российской империи. В описываемое время соответствовал чину армейского полковника. пожевал тонкими сухими губами и махнул рукою:

– Что вам, Иван Иванович, неймется все. Эка невидаль – человек помер! Так что, на каждый раз дело открывать?

– Не все здесь чисто, ваше высокоблагородие, – нарочно перешел я на казенный язык. Нежелание полицмейстера открывать дознание было мне понятно – за нераскрытое убийство начальство по головке не погладит. А господину полицмейстеру вот-вот выходило повышение, об котором он давно уж хлопотал. От того и не хотел он себе послужной список портить. Но, уж коль поступил на государеву службу, так исполняй дело не за страх, а за совесть! Не за ради выгод и наград. Если не разыскать и не наказать преступника, то подрывается вера в закон и устои государства! А этого никак допускать нельзя.

– Чего ж нечистого-то? – поморщился полицмейстер. – Ну, испугался спутник этого… Владимирова, когда тот на пол брякнулся, да и убег. Это ж весьма просто – почти любого оторопь возьмет, когда приятель замертво на твоих глазах падает. А потом стыдно было пойти сознаться в собственной слабости. Обычное дело.