Наталья Медведская - Жизнь длиною в лето. Часть 1

– Папа, ваш подарок.

Мужчины посмотрели на неё. Седовласый с любопытством, отец с плохо скрываемой досадой.

– Извини, малышка, я занят. Красиво. Тебе очень идёт.

Кармель поняла свою оплошность и смутилась. Собеседник отца поднялся и поцеловал ей руку.

– У вас, Натан, очень красивая дочь. У неё классические черты лица.

Именинница покраснела и осторожно высвободила кисть. Отец нетерпеливо махнул рукой.

– Мама уже пошла в свою комнату. Пойди ей покажи.

Кармель ворвалась в спальню матери, вдохновлённая похвалой незнакомца.

Сначала она ничего не поняла, из-за темноты не заметила, что мать в комнате не одна.

– Мамочка, ты не спишь?

В ответ на её слова послышался приглушенный вскрик матери, а потом раздалось глухое бормотание мужчины. В свете фонаря, освещающего лужайку перед окном, Кармель различила два силуэта на кровати. Кровь мгновенно прилила к её лицу, щеки заполыхали. Она выскочила за дверь и помчалась к себе в комнату. Мать появилась через полчаса, присела на кровать дочери. В спальне запахло спиртным.

– Ты когда повзрослеешь – поймёшь: иногда у взрослых возникают потребности. Мы с твоим папой женаты уже много лет и скажем так: немного поднадоели друг другу. Не бойся, мы не собираемся расходиться. Семья для нас главнее всего. А это так небольшой адюльтер…

Кармель сгорала от стыда и разочарования.

– Уйди, пожалуйста, я не хочу тебя видеть, – процедила она сквозь зубы.

– Уйду. Только будь добра, не говори отцу. Он не простит, что я принимала мужчину в нашем доме. Я перепила шампанского и совершила глупость. – Ася Ивановна дотронулась до плеча дочери.

Кармель дёрнула плечом.

– Значит, вне дома можно?

– В рамках приличия. Думаешь твой отец ангел? Да он первый начал мне изменять, – разозлилась мать.

Кармель затошнило от гадливости и отвращения. Неужели они притворялись любящими супругами все эти годы. А она так гордилась своей семьей.

– Уйди!

Ася Ивановна попыталась взять дочь за руку.

– Сначала пообещай, что не донесешь отцу.

– Обещаю. Только оставь меня в покое.

– Я с большим уважением отношусь к твоему отцу и очень люблю вас. Но это отдушина для тела и души, она не имеет к вам никакого отношения, – пробормотала мать.

Кармель закрыла руками уши.

Сейчас за столом она вспомнила тот давний случай. Он навсегда изменил её отношение к родителям. Кармель ничего не сообщила отцу, долгое время с трудом общалась с матерью, обходясь парой слов. С тех пор она стала замечать то, на что прежде не обращала внимания. Отлучки матери к подругам, частые якобы девичьи посиделки, бесконечные визиты в салоны красоты и парикмахерскую. Отец тоже задерживался на работе, встречал нужных людей, ездил по делам в другие города. Постепенно Кармель привыкла к таким отношениям в семье, которые её брат совершенно спокойно называл партнерскими. Она попробовала с ним поговорить. Эйтан выслушал, он был старше сестры всего на три года, но выглядел взрослым мужчиной.

–Ты ведешь себя, как недалекая дурочка. Неужели веришь в вечную любовь? – Заметив её смущение, брат засмеялся: – Ах, ну да. Девичьи грезы о принце и любви до гроба. А на деле: страсть проходит и остается в лучшем случае уважение, совместные дети и нажитое добро. Скажи, что бы ты выбрала: развод родителей, неуверенность в будущем или вот такие партнерские, приличные отношения между папой и мамой.

Кармель задумалась.

– Молчишь?

Она не хотела развода, не хотела выбирать с кем из родителей жить. Брат продолжил:

– Карамелька, – Эйтан назвал её детской кличкой, – будь реалисткой и не забивай себе голову всякой ерундой. Личная жизнь родителей тебя не касается. Не твое это дело. Понимаешь?

Она кивнула. Брат, обладал аналитическим складом ума, увлекался точными науками, закончил аспирантуру и сейчас писал диссертацию по математике. Эйтан с детства подвергал всё анализу и разбору. Кармель посмотрела в его непроницаемое спокойное лицо.

– Ты никогда не влюблялся?

– Из чего ты сделала такой вывод? – усмехнулся брат. – Ошибаешься. Много раз. Но мне быстро становилось скучно. Большинство девушек глупы и надоедливы. Аж скулы сводит. Не для твоих, Карамелька, ушей, но все-таки скажу: женщины нужны только для одного. – Эйтан потрепал её за ухо как щенка.

Она сердито увернулась.

–Но ты, моя сестренка, а потому особенная. Я голову сверну тому, кто тебя обидит, – пообещал он.

И вот сегодня утром Кармель нечаянно подставила мать, разрушив хрупкое равновесие в семье. Эйтан догадался, о чем она думает и спокойно процедил: