Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Что же делало Правительство СССР для создания эффективной системы коллективной безопасности? Официальная советская историография была немногословна. Когда я в восьмидесятые годы учился в институте, в учебнике по истории КПСС – был такой обязательный предмет в советских ВУЗах – было написано примерно следующее: «В апреле 1939 года Советское правительство предложило Англии и Франции заключить договор о взаимопомощи, но правительства этих держав, после длительных проволочек и под предлогом надуманных обстоятельств, советские предложения отвергли. В конце июня Лондон и Париж, наконец-то, согласились на предложения Правительства СССР, и направили в Москву для заключения военной конвенции свои военные миссии, в составе которых были второстепенные лица, не имевшие, к тому же, от своих правительств никаких полномочий на ведение переговоров и подписание документов. СССР заявил о готовности выставить на единый фронт борьбы с агрессором 136 дивизий, и потребовал пропуска Красной Армии через территорию Польши к восточным границам Германии. Союзники предложили только пять дивизий, вопрос о пропуске Красной Армии в Польшу рассматривать отказались, и переговоры из-за позиции англо-французской делегации, продлившись всего десять дней, закончились безрезультатно, несмотря на все усилия советской военной миссии».

Такую или подобную ей фразу можно было найти практически в любой советской книге, касающейся предвоенного периода и усилий Советского правительства по созданию эффективной системы противодействия агрессии. Читая это, я отчетливо представлял себе, как высокомерные французы и чопорные англичане курят свои сигареты в мундштуках, трубки и толстые сигары, и на все предложения Народного комиссара обороны СССР Климента Ефремовича Ворошилова чванливо отвечают: «Нет»!

После краха Советской власти и развала СССР все это перекочевало в творения современных пропагандистов от истории и историков от пропаганды: единственный шаг, закончившийся неудачей, короткие военные переговоры. И это все, что было сделано ради сохранения мира в Европе!

За одиннадцать месяцев в Европе произошли весьма существенные события, кардинально изменившие расстановку сил на континенте: в марте Германия, нарушив мюнхенское соглашение, полностью оккупировала Чехию, Словакия стала формально самостоятельным, а на деле – вассально зависимым от Германии марионеточным государством. В один день 23 марта 1939 года Германия путем шантажа и запугивания отняла у Литвы Мемель (Клайпеду) и теми же методами вынудила Румынию подписать кабальное соглашение, практически полностью подчинявшее экономику Румынии германским интересам. В апреле 1939 года Италия вторглась в Албанию и оккупировала ее. 27 апреля Англия ввела всеобщую воинскую повинность. На следующий день Гитлер заявил об одностороннем разрыве англо-германского морского соглашения, ограничивавшего тоннаж германского военного флота, и об односторонней денонсации польско-германского договора о ненападении. Япония продолжала войну в Китае.

В отличие от 1938 года, когда европейские события интересы Советского Союза затрагивали лишь косвенно, то, что происходило в Европе после Мюнхена, уже непосредственно касалось нашей страны. И в таких условиях за одиннадцать месяцев Кремль предпринял один единственный безуспешный, а по сути своей – формальный – шаг для создания системы коллективного отпора окончательно зарвавшимся Гитлеру и Муссолини, для объединения всех миролюбивых держав против агрессора? Не маловато ли для страны, на протяжении всей своей истории провозглашавшей пацифизм, и вот уже больше семидесяти пяти лет твердящей, что для сохранения мира в предвоенный период ею сделано все возможное?

Я призадумался: либо усилия Кремля в борьбе за мир несколько преувеличены, либо было что-то, что я не знаю. И другой вопрос не давал мне покоя: если правительства Англии и Франции отвергли единственное советское предложение о создании блока государств против Германии и Италии, то зачем Кремль настаивал на приезде в Москву военных миссий, и зачем Англия и Франция согласились эти миссии прислать? Ведь когда нет ни то, что официально подписанного политического соглашения, но даже простой устной договоренности, любые военные переговоры обречены не просто на провал, но и на потерю лица и престижа всеми участниками таких переговоров. И я захотел разобраться, найти документы, чтобы ответить на этот животрепещущий, по крайней мере, для меня, вопрос.