Леонид Павлов - Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Франция также хочет быть уверенной в том, что вторжение в Бельгию и Швейцарию, также будет рассматриваться как непосредственная угроза безопасности западных держав и что оно будет так же, как и вторжение в Голландию, рассматриваться с настоящего времени как фактор, оправдывающий и определяющий решение, предусмотренное английским правительством. Правительство Франции готово со своей стороны пойти на такое объединение усилий и жертв, которое придаст франко-английскому сотрудничеству полную материальную и моральную действенность 46 .

Обмен нотами, для публикации в прессе не предназначенными (хотя косвенно Чемберлен и Бонне раскрыли их содержание в своих выступлениях в парламентах своих стран), говорит о том, что в Париже начали в полной мере осознавать опасность, которую таят для Франции и ее соседей постоянно усиливающиеся тоталитарные державы. В этом отношении опасения французского правительства полностью совпали с тем, что думали по этому поводу в Лондоне. Меморандум Англии и ответная нота Франции, это едва ли не самые первые документы, опубликованные в СССР, которые могли быть положены в основу системы коллективной безопасности в Европе. Но без участия Советского Союза никакой блок государств против агрессии не мог быть по-настоящему эффективным. Тем не менее, ни в меморандуме Англии, ни в ответной ноте Франции, об участии Советской России в совместных мероприятиях по отпору агрессору ничего не сказано даже вскользь. Однако такое холодное отчуждение будет продолжаться не долго, и вскоре к политическим и военным лидерам Англии и Франции придет понимание того очевидного факта, что без СССР им с Германией и Италией не совладать.

В мире сразу же обратили внимание на то, что в своей речи Гитлер ничего не сказал про Советский Союз, и уже в тот же день газета «Ньюс Кроникл» поместила пророческую статью своего дипломатического обозревателя Вернона Бартлетта, по вопросу об «опасности советско-германского сближения», а «Правда» и «Известия», вероятно, не до конца уловив смысл сказанного, оперативно ее перепечатали – «Правда» – на другой день, а «Известия» – 1 февраля, что лишний раз показывает, что в Советском Союзе руководство средствами массовой информации осуществлялось из одного здания.

Бартлетт указывал, что в течение трех с половиной месяцев (после Мюнхена. – Л.П.) Майский только один раз имел возможность побеседовать с Галифаксом. Эта беседа состоялась 27 января, когда советский посол был принят Галифаксом для разговора относительно предложений Швеции и Финляндии об укреплении Аландских островов. Но тот факт, что СССР не был поставлен в известность о беседах Чемберлена в Париже и Риме, должен в еще большей степени подтвердить правильность предположений, что нынешнее английское правительство предпочло бы перенести поражение Британской империи, чем добиться победы с помощью Советского Союза.

Далее обозреватель указывал, что соглашение, заключенное Иденом в Москве в 1935 году о дипломатическом контакте между Англией и СССР, фактически не выполняется. (В марте 1935 года в Москве с официальным визитом находился Лорд-хранитель печати Великобритании Энтони Иден – будущий министр иностранных дел в военном правительстве Черчилля, сыгравший в годы Великой Отечественной войны очень важную роль в налаживании советско-английских отношений. Идена приняли Сталин, Молотов и Литвинов. По итогам визита, в самый веселый день года вышло совместное коммюнике, в котором указывалось на заинтересованность правительств обеих держав в укреплении коллективной безопасности, говорилось об отсутствии противоречий интересов во всех основных вопросах международной политики 47 . – Л.П.). «Заслуживает внимания, – добавлял Бартлетт, – что инициатива новых советско-германских и советско-польских торговых переговоров исходила из Берлина и Варшавы, а не из Москвы. Иными словами, Гитлер, несмотря на свои словесные нападки на большевизм, не хочет потерять такого прекрасного случая, чтобы устранить возможность одновременного военного нажима с запада и востока».

«В советских кругах, продолжал Бартлетт, указывают, что их политика всегда была политикой дружбы по отношению к любому правительству, у которого они встречали взаимность. Сейчас советское правительство, по-видимому, совершенно не намерено оказать какую либо помощь Великобритании и Франции, если последние окажутся в конфликте с Германией и Италией. СССР намерен достигнуть соглашения со своими соседями на том условии, что они оставят его в покое. С точки зрения Кремля нет большой разницы между позицией английского и французского правительств, – с одной стороны, и германского и итальянского – с другой, чтобы оправдать серьезную жертву в защиту западных демократий.