Лилия Гейст - Бумеранг

– Подожди, это ещё не всё. Ты ведь меня не только кормила… – Голос Игоря загустел и прозвучал на тон ниже. – Лена, за этой стеклянной стеной ты сажаешь своего приятеля… забыл имя… ну, того, что вышивает картины…

– Славу?

– Да, Славу. Сажаешь так, чтобы его было видно. Он сидит у тебя хотя бы три часа в день и вышивает себе на здоровье, время от времени кидая через стекло на улицу отрешённый взгляд увлечённого творца и сопровождая своё таинство радушной улыбкой. Холст его расположен таким «макаром», что заворожённому прохожему хочется заглянуть – а что же там-то? Прохожий входит – и… ты процветаешь, очень скоро. Максимум полгода – и ты в порядке. Новую машину не гарантирую, да ты ведь и не слишком охвачена страстью к рулю.

– Слушай, я потрясена. Ты когда всё это придумал?

– Долгими, томительными ночами, мечтая о тебе, – засмеялся Игорь. – Ладно, не обольщайся. Если серьёзно, мне это в голову влетело мгновенно. Как озарение. Не реализуешь идею, разговаривать с тобой не буду. Ты меня знаешь. Я бываю жёстким.

– Бываешь… Ой, надо обдумать. Примериться. А вдруг денег не хватит?

– Продашь кольцо и колье, что я тебе дарил. Всё равно перестала носить.

– Что ты! Это же память…

– Память у тебя, смею надеяться, в душе и в нейронах мозга. А вещь должна служить человеку.

– Ох, Игорь, Игорь… Я подумаю, – произнесла Лена, зная, что оратор, в процессе разговора обратившийся в оракула, прав, как всегда. Хотя бы потому, что Лена на удивление быстро прониклась его идеей, в которой, собственно, не было ничего парадоксально-нелепого.

То ли дар Игорева слова так внушительно сработал, то ли он и впрямь изучил бывшую жену до мозга костей, но воображение Лены стремительно подхватило брошенный «мяч» и с виртуозностью Лионеля Месси принялось упражняться с ним, втайне ликуя.

Червь сомнения лишь робко поднял безглазую голову.

– Игорь, а если проект провалится?

– Когда провалится, тогда и будешь думать, что делать дальше.

– Здравствуйте! Тогда поздно будет думать.

– Во-первых, думать никогда не поздно. Во-вторых, это не столь рискованный проект. А в третьих, в случае провала, во что я не верю, беру амортизацию на себя. На этой оптимистичной ноте позволь откланяться, мне уже пять минут, как некогда.

– Да-да, извини, беги. Спасибо тебе! Буду думать.

– Лучше сразу действуй. Я вместо тебя уже полпути прошёл. Помнишь, кстати, что Володька подарил жене, с грандиозной надписью? Кувалду, на которой выгравировал: «Куй, любимая»!

– Игорь… Я начинаю жалеть, что мы развелись… Ты сегодня в изумительной форме!

– Спасибо, Ленк, ты никогда не скупилась на похвалы и ласки. Всё, отбой. До связи. Сегодня же звони Малютину и Славе!

– До связи…

Она многим была ему обязана. Ребро Игоря оказалось прекрасным исходным материалом, из которого он, сообща с природой и Богом, смастерил из Лены Женщину. Но расстались они всё-таки, расстались… Потому что оба были честными людьми, а брак их превратился в рутину. Он – педант, до занудства. Она – натура творческая, импульсивная. Зачем мешать друг другу двум цивилизованным мирам?

Мысль материальна. Решившийся на низкий старт обретает дополнительный ресурс. Как в песне Розенбаума: «С низкого уходишь быстрей». И Лена рванула так, словно её наскипидарили в самых действенных местах. Игорь, чётко сформулировавший программу, впечатал её в «план» Вселенной.

Она подошла к зеркалу и придирчиво стала в себя всматриваться. Открытое лицо, волнистые белокурые волосы, выразительные брови, огромные серые глаза в тёмных ресницах, еле заметные морщинки в уголках глаз, волевой рот – ну, да… есть данные для успеха. Игорю верить можно. Если не сейчас, то когда? Активный возраст тоже не безразмерный… Идёт год Быка. Надо взять его за рога! Лена улыбнулась и подмигнула себе.

Недавно отремонтированная машина ушла хорошо. Помещение с той загаданной стеной нашлось довольно быстро. Благородно лысеющий Малютин, артистично вскинув бровь, стремительно отобрал и с радостью предоставил картины и огромную вазу цвета шампанского из папье-маше. Типография в Туле не задрала цену. А Слава, мало кому показывавший свои уникальные работы, с отчаянием эксгибициониста сел перед стеклом в позицию и не позволил себе смущаться, когда его разглядывали любопытствующие. Он понукал сам себя, напевая: «Оглянись, незнакомый прохожий, мне твой взгляд неподкупный знаком…», чем сильно веселил Лену.

Из неё получилась вдохновенная галеристка. Игорь – как в воду глянул. Наверное, он все-таки продолжал её любить. Во всяком случае, бывший муж смотрел на Лену во время первой презентации, как минимум, с отеческим восхищением. Она отвечала благодарными флюидами.