Александр Свистула - Граф Соколовский и разыгранное убийство

– Тебе известно, что батюшка после смерти оставил мне огромные долги?

– Да. Слухи разносятся достаточно быстро. Особенно о таком человеке, как ты.

– И одним из займодателей был Барсуков. Если я не расплачусь в срок, мне придётся продавать поместья. А недели две назад господин Барсуков сделал мне предложение, которого я не мог ожидать.

– Присутствовать на открытии новой фабрики взамен на закрытие долга?

– Верно. Твой несчастный супруг тоже не мог контролировать собственные расходы?

– Нет. Он, скорее, не мог контролировать мои желания, – улыбнулась баронесса Мыслевская. И он отнюдь не был несчастным. Ведь он был моим мужем. Скажи, ты до сих пор обижаешься на меня за ту историю с бедной девочкой?

– Обижаюсь? – в карих зрачках промелькнули искры гнева. – Я презираю всех их. Всех, кто довёл бедняжку до смерти. И ты не помогла мне вырвать её из их мерзких когтей.

– Уже два года прошло. Пора бы забыть о той истории, – философски заметила баронесса.

– Мариша! Погибла молодая девушка. Вы довели её! И забыть об этом нельзя. Мне не позволит совесть.

Прежняя его невозмутимость вмиг улетучилась. На смену ей пришли крайняя раздражительность и презрение. Граф угрожающе замахал тростью. И вдруг он резко умолк. Граф Соколовский, играя желваками, продолжал сверлить взглядом свою собеседницу.

– Успокоился? Послушай меня, мы ничего не могли поделать. И ты повёл себя крайне неразумно. Нужно быть мудрее, а ты устроил скандал и сам подтолкнул девочку к самоубийству. Найди в себе силы и признай это.

Граф фыркнул и резко развернулся. Деревянная тросточка гневно застучала по камушкам, которыми была усеяна дорожка. Он спешно зашагал к дому, оставив Марину Николаевну в одиночестве. Взгляд баронессы растерянно блуждал по густым зарослям на берегу реки.

Вечером все гости и домочадцы барсуковской усадьбы собрались за одним столом в небольшом здании, которое хозяин называл летней кухней. Огромная столовая освещалась газовыми люстрами и настенными светильниками, также питающимися газом. Со всех сторон на присутствующих смотрели серьёзные люди с огромных фотографий, развешанных между окон. Большинство запечатлённых господ и инженеров стояли у очередной машины, какого-то невероятного оборудования или дымящейся фабрики.

Граф Соколовский, пресытившись любованием достижений технического прогресса, перед которым преклонялся владелец усадьбы, отвёл взгляд с чёрно-белой фотографии Барсукова и посмотрел на фабриканта во плоти. Хозяин роскошной усадьбы, самый крупный и знаменитый предприниматель Орловской губернии, благодетель и устроитель множества елецких храмов и приютов, учредитель Орловского губернского общества взаимного страхования, председатель правления Товарищества мануфактур «Барсуковы», полгода назад избранный председателем Орловского комитета торговли и мануфактур – таков неполный послужной список Михаила Аристарховича Барсукова. Так он представился гостям и довольно долго говорил о своих достижениях и финансовых успехах. Может, к этому длинному перечню заслуг и должностей прилагалось и ещё что-то, но в какой-то момент Александр Константинович попросту перестал слушать это бесконечное хвастовство.

Во внешности фабриканта Барсукова каждая деталь красноречиво говорила о чрезвычайно практичном и расчётливом складе его характера. Граф Соколовский с лёгкой досадой признал, что тёмно-синий костюм-тройка идеально сидит на атлетической фигуре фабриканта, и галстук цвета тёмной вишни явно демонстрировал о превосходном благополучии его обладателя. Уложенные медно-каштановые волосы его блестели, словно шлем. Михаил Аристархович восседал во главе стола и с упоением посвящал гостей в увлекательные подробности своей жизни. Делал он это неспешно, с пониманием своего влияния, каковое он имел над всеми собравшимися. Были моменты, когда он неожиданно заводился, словно мотор, и энергично рассказывал об очередной успешной сделке.

На почётном месте главного гостя, с видом лысеющего триумфатора, сидел Фёдор Иванович, князь Пулев. Сухой старик с приторно-угодливой физиономией старался не пропустить ни единого слова из бесконечных рассказов фабриканта. Соколовский был весьма наслышан о похождениях этого светского льва в столице, разразившихся тремя скандалами, которые, впрочем, постепенно сошли на нет. Пулев Фёдор Иванович являлся далёким потомком стародавних ярославских князей. Во времена Петра Великого род этих князей, славных потомков самого Рюрика, настолько обеднел, что лишился титула. Расточительными и унизительными способами Фёдор Иванович сумел выхлопотать себе возвращение княжеского достоинства. Не без помощи Михаила Аристарховича.