Владимир Морозов - Атос

Следует отметить, что и дедушки с бабушками появились на свет не от сырости, – у них, в свою очередь, тоже были родители, как существовали и родители этих родителей. И у каждого из них было подобное свидетельство: что у папы Кая, что у прапрабабушки с колхозным именем Гланька.

Паспорт с таким подробным описанием всех кровных родственников до пятого колена, надо думать, и не снился ни одному средневековому аристократу. А у фокстерьера Атоса был. Вполне законный повод для того, чтобы задрать нос.

Атос повода для зазнайства в своей родословной не находил и носа не задирал. Бывало, задирал лапу, и то, делал это исключительно на углы строений и стволы кустов и деревьев и никогда, в отличие от кичащихся своим происхождением догов и бультерьеров, на брюки и сапоги хозяйских знакомых.

Кстати, и большой нужды пес тоже никогда не справлял, в отличие от тех же кичливых догов и надменных ротвейлеров, прямо на середине асфальтовой дорожки. Всегда отходил в кустики и там, в укромном уголке, делал своё дело. И этим свойством характера, этой ненавязчивой вежливостью в первый же день знакомства покорил моё сердце. Не то, что бы был я таким уж записным чистюлей, охотники многое видят совсем не так, как обычный человек, просто очень не люблю в задумчивости поскальзываться подошвой на торной дорожке.

Появление Атоса

Ну вот. Теперь, когда мы выяснили кто такие собаки-фокстерьеры, для чего они существуют и почему наш фокстерьер носит такое имя, пришла пора рассказать, откуда он, этот самый Атос, взялся в нашей семье. А появился он там исключительно благодаря Марьиванне, – моей супруге.

Однажды, после того как справили мой полувековой юбилей, жена завела речь о собаке. «Хватит тебе в одиночку шляться по лесам и болотам, – заявила она. – Пора, обзавестись четвероногим другом, верным приятелем и помощником».

Какой же настоящий охотник не мечтает о хорошей охотничьей собаке! Ведь это же какое подспорье для промысла: зверя ли птицу отыщет, покажет, достанет битую добычу из недоступного места.

Взять хотя бы осеннюю охоту на уток.

Осенняя охота на уток и прочую, так называемую, водоплавающую дичь открывается в августе, когда выводки этой самой дичи – молодые утки проще говоря, поднимаются на крыло и начинают летать не хуже взрослых, зимовавших уже птиц.

Вот тут-то, в одну из августовских суббот, на ранней утренней зорьке, всё оно и начинается.

Солнце ещё не встанет, лишь едва обозначатся туманные луга и кромки камышей, как загремят на заполненных водой канавах, по берегам озёр и стариц первые выстрелы.

Птица в первые дни совсем не пугана. Молодь ещё не знает человека с длинной грохочущей палкой, а старая птица за год основательно подзабыла. Да только скоро учатся: одни узнают, другие вспоминают. И те, что выживают после первых дней этого охотничьего праздничка, становятся не так беспечны. Да только выживает далеко не каждая.

Вот выйдет, допустим, охотничек с ружьём наперевес к мелководному озерцу, сторожко подкрадётся и застигнет врасплох утиный выводок на кормёжке. Ничего не останется птицам, как подняться в воздух, заполошно молотя крыльями. Вслед им тяжело ударят два выстрела из двух стволов.

Хорошо, коль бита дичь чисто, – попадёт дробь по месту и уронит добычу на открытую воду ли, луговину. А ну как, обзадит стрелок, лишь подраня птицу?

В горячке испуга отлетит в сторону задетая тяжёлой дробью утица, да там и упадёт в заросли. Упадёт и затаится в переплетении озёрной растительности. Отдуплетится стрелок, полезет собирать добычу, да через какое-то время вылезет на берег пустой. Видел ведь, как две утки выпали из выводка после выстрелов, даже нашёл пёрышки, высеченные дробью из утиного оперения, а вот самой добычи не обнаружил.

Это в первые дни открытия охоты. Позднее, бывает, целый день проходишь, и ни одной утки не перевидаешь. Наученная горьким опытом, птица крепко сидит в зарослях камыша и осоки – не поднимается на крыло, а уходит пешком, скрытая плотным пологом растений.

Совсем иное дело со специально обученной собакой. Собака отыщет в болотистых крепях дичину и поднимет её на крыло, а затем выследит и принесёт подранка, если вы, не дай Бог, ударили не по месту, и лишь поранили взлетевшую птицу.

Собачий нос чуток, не то что человечий. И там, где человеку чуется абсолютная пустыня, пёс уловит тысячи запахов и их оттенков, и определит не только кто тут побывал, но и как давно, и в какую сторону отправился.